— Добро пожаловать, — сказал Саша этому летающему созданью, и оно сделало головой странное движенье, которое должно было, скорее всего, означать поклон, а может быть, было просто-напросто частью ритуала, сопровождающего осмотр места обеда. — Думаешь, что тебе здесь приготовили целое стадо? Пару кроликов? А может быть, оленя?

Ворон взглянул на него очень холодно, удерживая в полузакрытом клюве болтающиеся рыбные потроха, а затем, после надлежащего обдумывания, захлопнул его совсем.

— Ах, да, — сказал Саша, — слишком много вопросов. Прошу прощенья, братец Ворон.

Тот ухватил очередную порцию и взглянул на мальчика явно не без корысти.

При обычных обстоятельствах никто бы и не обратил внимания на это летающее созданье, но только не в этом лесу. Саша с радостью оставил ему потроха и, прихватив рыбу, отправился в дом, даже не обернувшись в сторону незваного гостя.

Ведь это был всего-навсего лишь обычный ворон, большой любитель полакомиться рыбой.

— У реки летает какая-то черная птица, — сказал он старику, который по-прежнему был занят своей книгой.

— Она часто появляется здесь, — сказал Ууламетс, даже не взглянув его сторону. Поэтому Саше ничего другого не оставалось, как сунуть рыбу в кипящую воду, после чего он отмыл руки и полез за горшочками с приправой.

Петр в это время дремал в углу, а может быть, просто благоразумно притворялся спящим, чтобы избежать нечаянной ссоры.

Мальчик оказался хорошим поваром. Петр понял это по приготовленному им рыбному блюду. Сейчас у него не было настроения возражать против чего-либо, и он старался держать голову опущенной вниз и следовать здравому смыслу, на который указал ему Саша. Ведь он и на самом деле был слаб, как новорожденный котенок, а поэтому не должен не считаться с присутствием старика и его тяжелого посоха.

Но он внимательно приглядывался ко всему окружавшему его в этом странном доме, рассчитывая, что здесь можно будет найти что-нибудь необходимое им, например, чистую рубашку, а, может быть, даже кафтан или одно, а то и целых два одеяла.

Особенно он не спускал глаз с Ууламетса и прислушивался к тем указаниям, которые в этот вечер старик давал по поводу готовящихся рыбы и чая. Он делал это на тот случай, если их очаровательный хозяин захочет добавить что-либо к уже опробованному им рецепту.

Ууламетс просидел весь день над книгой, сгорбившись и водя по строчкам пальцем, и отрывался лишь ненадолго, чтобы дать очередные приказания мальчику.

Возможно, что это были его обычные занятия, за которыми он проводил время в этом запустелом месте: сидеть целыми днями за столом и читать книгу, ставить на реке сети, готовить рыбу и вновь возвращаться к чтению.

Один Бог знал, что он вычитывал в ней или какие мысли завладевали им на долгие часы, под шелест страниц да под звуки капающего со свечи воска.

Эта картина никак не укладывалась у него в голове: старик в безжизненном лесу, зачитывающийся своей книгой до того, что слова, казалось, истощали его мозг.

И, видимо, единственным наслаждением теперь для него была Сашина стряпня.

— Вкусно, — сказал Ууламетс, постукивая ложкой по котелку. — Положи еще.

А когда мальчик в очередной раз наполнил его котелок, старик сказал:

— Закрой окна снаружи.

Саша вежливо поклонился и вышел. Ночной мрак, окружавший дом, казался еще гуще, когда внутри дома было относительно светло. Петр очень внимательно вглядывался в темноту сквозь открытую дверь и не мог понять, почему у него шевелятся волосы на затылке. Он не успокоился, пока Саша невернулся и не закрыл за собой дверь.

Петр подумал, что глупо бояться темноты. Никакой разницы не может быть между этой ночью и теми, которые они уже пережили. Но он, тем не менее, даже расплескал свой чай, когда совсем рядом со ставнями раздалось хлопанье крыльев.

Саша обернулся и взглянул на окно, как будто сомневаясь в его надежности.

— Ради Бога, скажите, что это? — пробормотал Петр.

— Это всего-навсего лишь птица, — сказал Ууламетс. — Просто птица.

Это действительно было так, у Петра не было сомнений на этот счет. Скорее всего, это мог быть один из голубей, которых сам же старик разводил, чтобы из них готовить обед.

— Сегодня ночью, — продолжал Ууламетс, указывая ложкой в сторону каждого из них, — сегодня ночью будет новолуние. И поэтому ночью мне предстоит кое-какая работа. Я имею в виду корни. Их нужно выкопать из земли. — Седые брови поползли вверх, была наполнена очередная ложка. Старик некоторое время сидел, причмокивая губами, затем добавил: — Я очистил весь горшок, чтобы ничего не пропадало. — Он отставил свой котелок и встал из-за стола. — А уж после работы я отправлюсь спать. Ты не хочешь пойти со мной, а, малый?

— Нет, господин, — сказал Саша, а Петр бросил быстрый оценивающий взгляд в сторону своего меча, который по-прежнему стоял у стены, рядом с посохом старика.

Ууламетс пожал плечами и снял с колышка свой кафтан.

Петр тоже поднялся со своего места, обошел стол и взял в руки меч и посох, протягивая их старику. Тот протянул руку и взял лишь посох.

— Это тяжеленная работа, — сказал Ууламетс, — выкапывать корни. — Он поднял задвижку. — Молодые никогда не любят грязную работу, им нужен только результат. Вот точно такой же была и моя дочь.

И вот этот засохший старик, оказывается, имел дочь? Это показалось Петру невероятным.

Ууламетс вышел в ночной мрак и захлопнул дверь. Защелка опустилась.

Наконец-то Петр смог вздохнуть.

— Мы уходим отсюда, — сказал он. — Сегодня ночью.

Саша лишь испуганно посмотрел на него, но ничего не сказал. Петр подошел к двери, снял висевшую на колышке рубаху и одел на себя. Саша по-прежнему стоял неподвижно, будто разом лишился способности говорить и что-нибудь делать.

— Возьми одеяла и несколько веревок, — сказал Петр, а когда увидел, что Саша все еще колеблется, добавил: — Или мне это сделать самому? Возьми одну связку репы. А еще я видел там вяленую рыбу. Ведь путь до Киева очень долог.

— Петр, ведь он не простой старик, и, кроме того, не забывай, что он помог нам!

Петр пристально посмотрел на мальчика.

—… По крайней мере, — продолжал Саша слабеющим голосом, — по крайней мере, мы не должны брать ничего лишнего. Достаточно одного одеяла и одной связки репы: от этого мы можем только выиграть, мало ли что может случиться.

Неодобрение, которое высказывал мальчик, неприятно обжигало своим безрассудством. Петр медленно подошел к печке, подобрал оба одеяла и, чертыхаясь, видимо от затрудненного дыхания, бросил одно из них на пол и снял с потолочной балки висящий там моток веревок, пока Саша доставал связку репы.