– Да! – воскликнула я. – Ему пойдет только на пользу. Сможет устроиться в оперу, как только голосок станет высоким.

– Не-е-е-е-ет, – Клеопатра задумчиво потерла подбородок. – Их надо было кастрировать в детстве, чтобы голосовые связки не выросли или что-то типа того… Не знаю, никогда не любила оперу…

Я глянула на убийцу. Да уж… У этого вырос бы только осевой скелет, потому что позвоночника у него точно не было. Он вопил как маленький ребенок. Скорее моллюск… Или креветка…

– Ладно, не важно, – махнула я рукой. – Петь высоко он не будет. Главное, чтобы он больше не тронул ни одну женщину.

Клеопатра хлопнула в ладоши, ее глаза сверкнули в темноте. Вся эта ситуация чрезмерно забавляла ее.

– С чего начнем? Надо снять с него штаны!

Будто бы в ответ на ее слова мокрое пятно расползлось по его штанам в области промежности.

Клеопатра отступила на пару шагов с отвращением на лице.

– Фу, он описался. Я его там трогать не буду. – Она указала на его пах. – Трус!

Я громко рассмеялась. Бедная кровожадная царица. Жертва в приступе паники испортила ей все веселье.

– Ладно, кастрируем его с помощью силы, – сказала я. – Думаешь, это решит проблему? Вдруг он потом снова кому-то навредит?

– Можем его кастрировать, а потом сделать из него овощ. Без особых чувств и способности мыслить он вряд ли кому-то навредит, – предложила она.

Я в шоке посмотрела на нее. Эх… Я не хотела делать ему ничего плохого. Конечно, приятно было представлять, как он ползает у моих ног, умоляя о пощаде, но действительно ли мне это нужно? Стоит ли месть того?

Я громко вздохнула. Не могу… Я не смогу ни убить его, ни покалечить. Меня уже начинала мучить совесть.

– У тебя такое лицо, будто ты хочешь сказать, что мы ничего ему не сделаем, – отметила сухо Клеопатра.

– Я чувствую себя виноватой.

– А я нет, – сказала она и махнула рукой.

Парень начал пищать и извиваться, пытаясь освободиться.

– Что ты творишь?! – крикнула я.

– Уже ничего. – Она пожала плечами. – Представляю тебе господина Евнуха.

Я смотрела на нее в ужасе. Нет, она не могла этого сделать!

– Слушай, ты бы еще его отпустила домой и по голове погладила, мол, ему это все приснилось. Будь последовательна, женщина! Он тебя убил! А до этого хотел изнасиловать, только все испортил. Так ему и надо. Не умрет же он оттого, что ему яиц не хватает. – Она рассмеялась собственной шутке.

Убийца тихо всхлипывал. Лицо его было красным.

– А если ты тронешь еще хоть одну женщину, – Клеопатра ткнула его пальцем в судорожно вздымающуюся грудь, – то хрен свой тоже потеряешь. Запомни.

Где-то позади нас затрещала рация. Послышались шаги двух человек. О нет! Городская стража! И нужно им слоняться по парку посреди ночи?! Ну вот, уже нельзя спокойно помучить убийцу, потому что стража обязательно вмешается.

А где вы были, когда убивали меня?!

Мужчина, прилепленный к дереву, начал громко пищать и дергаться. Понял, что это его шанс спастись.

Стражники, обеспокоенные странными звуками, побежали в нашу сторону.

– Отвлеки их! – крикнула Клеопатра, подбегая с дьявольским ключом к ближайшему широкому дереву, на стволе которого поместились бы ее золотые ворота.

Интересно как?! Я не знала, что делать. Беспомощно наблюдала, как двое мужчин в форме влетели на небольшую полянку, где мы находились.

Что мне делать?! Я махнула рукой, и дерево рядом с ними загорелось. Испугавшись, они отпрыгнули назад.

– Иди уже сюда! – нетерпеливо окликнула меня Клеопатра.

Я вбежала за ней в золотые ворота, замечая, как стража смотрит на нас испуганными глазами.

– Это было незаметно, – пробормотала Клео, – как не знаю что…

На следующий день в университете все только и говорили о приклеенном к дереву мужчине и поджоге части Поля Мокотовского. От моего неудачного огненного шара успела загореться куча деревьев, прежде чем туда добрались пожарные.

Уже ходили невероятные слухи о том, что у преступников был огнемет, клей неизвестного происхождения (мужчину до сих пор не могли оторвать от дерева), а еще они настолько запугали «прилипалу», что он не хотел говорить, кто это сделал.

Ладно, признаю… Мы с Клео забыли отменить два заклинания, кроме того, я подняла шумиху, но чтобы все этим так заинтересовались?

Около полудня грянула весть, что мужчина кастрирован. Я как раз стояла с друзьями в коридоре, рядом с Петрушей, когда к нам подбежал с этой новостью Томек.

– Эй, но как это возможно, что у него на теле даже следов никаких не осталось? Будто у него никогда и не было яичек? Может, он крипторх?

– Кто? – поинтересовалась какая-то девушка.

– Ну, крипторх. Это у кого яички внутри тела, а не в мошонке. Боже, ты что, передачи про животных не смотришь? В восемь утра по выходным на «Пульсе»[14] идет сериал про ветеринаров. – Зуза посмотрела на нас. У всех нас, видимо, было одинаковое выражение лица, поэтому она спросила: – Вы его тоже не смотрите?

Я отвернулась, давясь смехом, Петрек закусил губу. У одного Томека не было такта:

– Женщина, ты совсем того?

Зуза ссутулилась.

– А что? Мне нравится этот сериал… – пробормотала она.

– В инете писали, что он не крипторх, – сказал Томек и довольно улыбнулся. – У него их попросту нет!

Он выглядел таким радостным, будто хотел добавить: «Разве это не чудо?!»

Черт… Почему их так это волнует? Я почувствовала еще большие угрызения совести.

– Вам не кажется, что он слишком уж мужественный для женщины? – продолжила Зуза, уверенная в своей теории. – Наверняка у него где-то есть эти яички. Иначе не было бы столько вторичных половых признаков…

Разгорелась дискуссия. Даже Петруша принимал в ней активное участие. Одна я не проронила ни слова. Думала, как все исправить, пока Белет обо всем не узнал. На самом деле я была удивлена, что он еще не появился тут с криком, что я нарушила какое-то там предписание.

– Что случилось? – спросил меня Петрек через пару минут. – Ты притихла. Все в порядке?

– Все хорошо, – улыбнулась я ему. – Сняли они его с этого дерева?

– Да, но им пришлось отдирать его с корой, – объяснил мне Томек. – О, кстати, ребята, пока я не забыл – вечеринка у меня! Сегодня вечером. Мы сдали еще один зачет – нам причитается. Присутствие обязательно!

Мне хотелось, чтобы вечеринка поскорее началась. Мне нужно было отвлечься, забыть про убийцу на какое-то время.