«И сразу после этого что-то возникло между мной и тобой».

— Я тоже бывал в такой ситуации. — Ник кивнул. — Любовный трепет прошёл и не вернулся.

— Не было никакого трепета. — Куинн оттолкнулась от верстака, сердясь на Ника за то, что он утратил свой любовный трепет. — Ты меня знаешь. Я отнюдь не трепетная натура.

Ник расцепил руки и повернулся к стене, чтобы взять инструменты.

— И дело не только в отсутствии страсти. — Куинн наблюдала, как Ник опустился на бетонный пол и начал полировать колесный колпак «эскорта». — Билл украл Кэти, и я поняла, что не могу жить с мужчиной, способным на такой поступок. Он считал, что это будет лучше для меня, тогда как совсем меня не знает. — Последние слова вырвались у нее с пулеметной скоростью. — Может, я не из тех женщин, которые внушают страсть, но жить как раньше не хочу. Когда я уехала, мне стало очень хорошо, и я поняла, что поступила правильно.

Она подошла ближе, надеясь убедить Ника в своей правоте. Очень важно, чтобы Ник занял ее сторону, а не сторону Билла. Тогда не будет двух парней, объединенных мужской солидарностью, а будут она и Ник.

— Но я не смогла сказать ему об этом, — продолжала Куинн. — «Прости, Билл, но я осознала, что ты не только туп, но вдобавок понятия не имеешь о моих желаниях. Прощай». Сказать так было бы жестоко. Он сразу пообещал бы изучить мои желания, и мне пришлось бы ответить: «Ни за что на свете». И уж тогда я стала бы настоящей мерзавкой.

Ник упорно избегал взгляда Куинн. Что ж, ей следовало догадаться. Он не выносит вмешиваться в чужие дела.

— Поэтому я продолжаю твердить: «Мы охладели друг к другу», — что, впрочем, не означает, будто бы между нами была пламенная любовь. — Куинн пожала плечами. — Извини, что так получилось с книгами. Я что-нибудь придумаю. — Ник сохранял молчание, и она повернулась к двери. — Я очень благодарна за то, что ты старался мне помочь.

Ни звука в ответ.

Куинн захлопнула за собой дверь, чувствуя себя подавленной и разъяренной одновременно. Разумная женщина проанализировала бы свои эмоции и привела бы в порядок мысли. Куинн хотелось одного — чтобы все мужчины сдохли.

Как только захлопнулась дверь, Ник прекратил надраивать колпак, который в этом ничуть не нуждался, и уткнулся лбом в борт автомобиля.

Итак, Куинн считает себя не способной внушать страсть. Но он видел блеск ее глаз, когда наклонился к ней в тот вечер, он слышал ее мягкое дыхание, чувствовал жар ее крови, и теперь ему нестерпимо захотелось, чтобы все это вернулось вновь, захотелось заставить ее дышать еще чаще, заставить ее сердце биться еще сильнее, захотелось впиться в ее губы, провести руками по ее шее и груди. «Уж я бы сделал из тебя страстную натуру», — подумал он и тут же попытался загнать эту мысль в ту черную дыру, из которой она вынырнула.

Проклятие! Ник уселся на холодном бетонном полу. Он был бы рад стереть из памяти последние тридцать минут. Впрочем, обладай Ник такой возможностью, он отлично обошелся бы и без пяти последних дней.

Куинн была неотъемлемой частью его жизни — черт возьми, он слишком любил эту женщину, чтобы спать с ней, — но в жизни Ника понятия «секс» и «постоянство» не совпадали, так будет и впредь. Нику нравилась его жизнь — свобода, разнообразие, никакой ответственности, никаких затруднений, — и он не собирался портить ее только потому, что воспылал страстью к женщине, которая была его лучшим другом.

«Забудь об этом», — велел он себе и обратился к другой, менее болезненной проблеме.

Билл — отличный парень, простоватый, но честный, трудолюбивый и вежливый. «Господи, какой он скучный, что в нем нашла Куинн?» Так почему же он ведет себя так, словно Куинн не может его бросить?

Ник вновь прислонился к колесу и попытался поставить себя на место Билла. Это было трудновато для него, поскольку он не любил вникать в дела посторонних людей. Итак, он — Билл. Он живет с Куинн — мысли Ника чуть отклонились в сторону, забираясь в тот уголок, где хранились воспоминания о ее нижнем белье, — и вот она уходит от него. Представить такое было нетрудно. Женщины быстро пресыщались Ником и уходили, и долгие годы это не беспокоило его.

Но если вообразить, что на их месте оказалась бы Куинн… Вообразить, что он привык возвращаться домой каждый вечер и видеть Куинн, которая читает лежа на тахте, весело болтает с Дарлой по телефону или принимает душ… — «Не думай об этом!» — …и в один прекрасный день прийти домой и вместо Куинн обнаружить записку…

Мысль о душе несколько развлекла Ника — в этом видении было так много мыла, — но потом он постарался представить себе бумажку, на которой написано: «Милый Ник, я ухожу от тебя», — и эти слова встревожили его куда больше, чем он ожидал. Куинн уходит из его жизни, а значит, больше не будет ее смеха, ее медных волос, споров, всех этих «угадай, что я узнала», никаких сюрпризов вроде похожих на крыс собак с комплексами неполноценности.

И уже никогда, забравшись в кровать, он не почувствует рядом с собой ее мягкое тепло, никогда не прикоснется руками к ее телу, не поцелует эти сочные жаркие губы, не ощутит, как скользят по его коже шелковистые волосы, не будет жадно вонзаться в ее плоть…

— Ладно, — сказал Ник вслух и поднялся на ноги.

Куинн ждут нелегкие времена. Билл не намерен так просто отказываться от нее. Ник это понимал, поскольку и сам действовал бы так же, но Биллу придется смириться, поскольку этого хочет Куинн.

«Но тогда у нас будет два комплекта», — сказал Билл. А когда Куинн сообщила, что уходит от него, он лишь улыбнулся.

Пожалуй, будет нелишне присматривать за Куинн — ничего особенного, чисто братское внимание, — поскольку Биллу нужно лишь осознать, что эта женщина потеряна для него, и тогда все будет в порядке.

Выбросив из головы все мысли о Билле, о Куинн, о мытье в душе и о кроватях, Ник повернулся к «эскорту».

Ему хотелось узнать, какого цвета нижнее белье носит Куинн под этим свитером.

Вернувшись домой во вторник вечером, Куинн обнаружила два десятка алых роз. Их прислал Билл.

Он позвонил ей в надежде, что она выразит благодарность, но Куинн сказала:

— Между нами все кончено. Не присылай больше цветов.

Она дала отбой и набрала номер Дарлы.

— Алые розы, — заключила Куинн, поведав Дарле о том, что случилось. — Как это похоже на Билла. Розы — самый распространенный подарок в Америке.

— Билл старается быть любезным, — отозвалась Дарла.

— Ничего подобного, — возразила Куинн. — Он пытается отвергнуть реальность.

— Может, он надеется тем самым разрушить ее? — предположила Дарла. — Мужчины не любят перемен.

— Так вот, этому не бывать, — отрезала Куинн. — Завтра утром я должна явиться в банк и написать заявление с просьбой о предоставлении кредита на приобретение дома. И тогда всей этой истории будет положен конец. После этого даже Билл поймет, что я ушла навсегда.