— Я не могу рассчитывать на маму, — сдалась Катя после нескольких героических попыток сдвинуть его с места, — а Людмила Григорьевна сразу оговорила со мной, что у нее должен быть хотя бы один выходной. И ночевать она у меня будет в исключительных случаях.

— А почему детей нельзя взять с собой? — не понял Аверин. — Там сосны, воздух чистый, речка, ты их в городе собираешься мариновать?

— Да тише ты! — Катя обеспокоенно выглянула из-за Клима, своими широкими плечами закрывавшего весь обзор. — Я не рассказывала о детях, все считают, что они живут с мамой, а я так, нянчить иногда помогаю.

— Значит будет повод всем узнать, или ты уже передумала их усыновлять?

— Ничего я не передумала, — с досадой сказала Катя и снова налегла на Аверина, а тот лишь наблюдал с наглой ухмылочкой, как она скользит туфлями по полу. Судя по насмешливому взгляду, его весьма развлекало происходящее, только вот Катю не очень. — Выпусти меня, Клим!

— Выпущу, если пойдешь со мной обедать.

— Значит, останусь голодной, — она демонстративно развернулась и направилась к столу. Веселья у двери тут же поубавилось.

— Не стоит голодать, тем более из-за меня, — черные кремни высекли искры.

Аверин распахнул дверь — если честно, то удивительно, как он ее не вырвал с петель, — и взял курс на выход.

— Ого! — удивленно качнула головой Аня. — Чего это наш Климентий такой разгон взял? Это ты его так раздраконила, Катерина?

— Я, — вздохнула Катя, чувствуя себя вывернутой наизнанку.

— Слушай, он к тебе случайно не подкатывает? — подозрительно взглянула Аня. — Сидит в своем углу, как снайпер, глаз с тебя не сводит все утро, будто у него там прицел.

— Не говори ерунды, — поморщилась Катерина, но настроение немного улучшилось.

— А ты присмотрись сама. И не выпендривайся, такой мужик без дела простаивает!

— Откуда ты знаешь, что простаивает? — Катя поняла, что краснеет и покраснела еще больше.

— Ну так не женат же, — развела та руками, — значит надо за рога и в стойло.

Катя только вздохнула.

— Ничего не знаю, Самойлова, как хочешь, но быть должны все, — заявил ей Чистяков на следующей планерке, — на тебя записан трехместный номер, так что бери свою мелочь и, будь добра, не отрывайся от коллектива, не создавай мне лишнюю головную боль. Будут мне потом мозг мыть о корпоративном командном духе и прочей херне. Я персонально за тобой машину пришлю.

Аверин больше к Кате не подходил, правда, взгляд его она на себе чувствовала постоянно. А ведь Аня права, ей и самой уже стало казаться, что она видит красную точку оптического прицела, вот только нормальный снайпер целился бы в лоб, а прицел Аверина блуждал по всем видимым зонам Катиного тела. Особенно когда она поворачивалась к нему спиной, так и горело все сзади, будто в нее из пушки целились, а не из винтовки.

Со вторника Аверин пропадал у производственников, а потом и вовсе в командировку укатил, Катя втайне даже расстроилась — это что, Клим не поедет на базу? Желание ехать без него пропало напрочь, она с трудом себя заставила сложить сумку, но утром малыши так радостно суетились и собирались, что ее кольнула совесть — она совсем заработалась, а ведь Клим прав, детям нужен свежий воздух. Почему она сама не додумалась вывезти детей за город? Жаль, что у нее нет машины, можно было бы снять на лето дачу, вывезти туда маму и Людмилу Григорьевну попробовать укатать…

Внизу ее ждал присланный Чистяковым водитель на вместительной Тойоте. Он погрузил вещи в багажник, а вот дальше Катю ждал сюрприз — на заднем сиденье были закреплены два одинаковых детских кресла. Ничего себе, Юрий Константинович! Надо же, как переживает за командный дух коллектива! Детвора пищала от восторга, усевшись в кресла, а у нее сжалось сердце — Илья тоже установил в машине похожие, каким прекрасным отцом он мог бы стать мальчикам, и Алла бы намного лучше заботилась о детях, бедные Ванька с Матвеем, что ж им такая бестолковая мать досталась…

Но дорога понемногу отвлекла от мрачных мыслей, а увидев высокие сосны, уходящие ввысь на фоне ярко-голубого неба, Катя вовсе перестала себя грызть. Все равно ничего не изменишь, надо просто стараться стать для них самой лучшей, коль ей уже предстоит заменить детям не только мать, а и отца.

Попав на территорию, Катя и думать забыла о своих горестях, так там было красиво. Новенькие двухэтажные коттеджики были разбросаны по территории, сквозь сосны поблескивала речка, неширокая и с заросшими камышом берегами, но очень чистая. А запах был такой, что у нее даже на миг голова закружилась. И очень захотелось увидеть Клима.

Народ привезли на нескольких микроавтобусах. Все ее сослуживцы оказались крайне тактичными людьми, на детей поглядывали, но неудобных вопросов никто задавать не стал, что Катю очень устраивало.

Они с Зиминой заселились в один коттедж, Наташка с Тимохой на второй этаж, а Катя с детьми на первый. Номер был просторный, с большой кроватью, как раз удобно будет на ночь положить малышей с собой. Катя вышла на веранду и взяла протянутый Натальей кофе.

— Как думаешь, вода уже прогрелась?

— Да здесь еще на майских купались, — кивнула Зимина, подкуривая. — А ты пляж видела? Картинка, а не пляж, спасибо нашему Добби!

— Пора его переменовывать в самаритянина или Санта Клауса, — засмеялась Катя. Она жмурилась от удовольствия, глядя на пробивающиеся сквозь ветви деревьев лучи и думала, какой была дурой, что не хотела сюда приезжать.

После завтрака отправились на пляж. Берег был вычищен от камыша, чистый белый песок явно завезен из карьера. Права Зимина, как картинка! Пока дети копошились в песке, Катя с Натальей и девчонками из своего отдела разлеглись на шезлонгах.

— Все относительно, девочки, — лениво проговорила Аня, поправляя завязки купальника, — если прищуриться и включить воображение, то мы практически на Багамах.

— А мне и здесь хорошо, — ответила Катя.

— Ой, девочки, смотрите, точно Багамы, — оживилась Наташка, привстав. Катя и себе поднялась.

По серебрящейся глади реки, картинно рассекая волны, плыл большой белый катер. Катером управлял мужчина с оголенным торсом, в солнцезащитных очках и темно-красных плавательных шортах.

— А это еще что за алые паруса? — насмешливо спросила Надя, но присмотревшись, ахнула: — Девчонки, так это же наш Климентий!

Катя так и приросла к шезлонгу. Катер приближался, и теперь она хорошо могла разглядеть, как расправив роскошный рельеф плеч и растянув губы в самой обворожительной улыбке, в алых шортах за рулем катера возвышался Аверин.

— И правда Клим, — Зимина приложила ладонь козырьком, а потом замахала руками и закричала: — Аверин! Плыви сюда!

— А паруса-то маловаты, — ехидно заметила Анюта.