– Достаточно компетентны, – с напором повторил маркиз.

Спенсер бросил последний быстрый взгляд на Молли.

«Сверни в клубок», – казалось, умоляли его глаза. Покрасневшие, опухшие – он, похоже, давно уже не знал сна.

– Разумеется, любезный друг мой Эммануил, – отрывисто бросил Спенсер. – Если вы так убеждены в моих паранормальных способностях дистанционно воздействовать на нашу аппаратуру, то для вашего спокойствия…

– Благодарю вас, – прежним сладким голосом перебил его Дорсет. И бросил, уже совершенно по-другому, резко, сильно, уверенно: – Начинайте!

– Начинайте! – для вящей убедительности повторил маркиз.

Молли окатила волна паники, всепоглощающего страха. Такого не было никогда, ни за Карн Дредом, когда она впервые оказалась среди Rooskies, ни в подземельях Норд-Йорка, ни даже в застенках Особого Департамента.

Но сейчас…

Чего она боится? У неё достаточно силы. Она не будет колебаться, она…

Она должна окончательно понять, что здесь происходит.

Пэры научились оздоравливать, омолаживать себя, используя силу магиков. Прекрасно, но почему нужно их убивать? За Карн Дредом умеют лечить, Империя – те же пэры – всегда бы смогли договориться…

Мысль эта неожиданно поглотила её. Она боролась со страхом, грозившим затопить её сознание, превратить в маленький дрожащий живой комочек, в обычную девчонку, которой совсем недавно исполнилось тринадцать.

Она не знала, что такое «свернуть силу в клубок», она не представляла, как это сделать. Сжаться, втянуть, спрятать магию – как это? Как можно втянуть и свернуть то, чего нет? «Локоть-ладонь-пальцы» способно силу вызвать, а не спрятать!

Жужжание камер, словно громадных жуков. Боль в скованных запястьях. Слепящий свет, обрушивающийся и давящий со всех сторон.

Почему им надо убивать магиков?!

Магии много – достаточно договориться с «варварами», остановить войну, научиться, научить – и…

А вместо этого они убивают.

Или пируют, когда погибает магик. Как птицы-падальщики, грифы.

Магия – как её спрячешь?

И всё-таки она старалась. Сознание продолжало цепляться за мысль, казалось бы, совершенно постороннюю.

Магия никуда не денется, ей просто некуда деться, нерастраченной.

Легко сказать – сверни магию. Не одеяло, не простыня, не одежда – как свернуть?

Можно свернуться в клубочек самой, можно накрыться с головой одеялом, втянуть руки под свободный свитер, вытащив их из рукавов…

Если б она могла разобраться, как устроена эта камера, что у неё внутри, на что именно она смотрит, что именно фиксирует – она поняла бы, и как от неё прятаться.

Линзы, объективы, циферблаты. Иногда проверяющий смотрит в окуляр, иногда считывает показания приборов. Объектив улавливает свет. Магик, выходит, как-то ещё и светится?

Не зная, что делать, Молли от отчаяния инстинктивно начала и впрямь сжиматься в комочек. Как учила её госпожа Средняя, когда они только начинали с классического «локоть-ладонь-пальцы»? Что твердила ей госпожа Старшая, когда дело дошло до огненной Жар-Птицы?

Держи, не разжимай пальцы! Даже если обжигает!

Она что было сил зажмурилась и потянула в себя всё вокруг, задерживая дыхание, напрягая каждый мускул. Вспыхнула рвущая боль, Молли терпела. Никто ничего не должен заметить! Ведь в тот раз, когда Спенсер заметил это в ней, она ничего не делала, вообще ничего, спокойно сидела.

Голова словно сама собой упала, подбородок почти упёрся в грудь, однако она втягивала в себя и втягивала – магию надо было сжать, подобно тому, как пальцы сжимали Жар-Птицу. И притом сжать всем существом.

В висках стучало, в ушах звенело. Казалось, это не кончится вообще никогда, она больше не выдержит, она не сможет…

За спиной её что-то загремело, загрохотало, лопаясь и ломаясь. Злобно засвистел пар, кто-то завопил, но одновременно с маслянистым чпоканьем пришли в движение огромные механические руки-лапы, выдвинулись щиты, прикрывая драгоценные камеры.

– Показания! – сквозь гул в голове пробился крик лорда Спенсера.

Ей стало смешно.

– Девяносто семь! Девяносто девять! Сто два, перед тем как сорвало!..

– Ага! – жутким голосом рявкнул лорд Спенсер. – Сто два, перед тем как сорвало!

Наверху загомонили, ну чисто как на базаре, словно и не высокородные пэры.

– Постойте! – возвысившийся голос маркиза резал ледяным ножом. – Показания с двух других камер!..

– Девяносто девять! Сто! Сто один и обрыв!..

– Сто! Сто! Сто пять и сорванная стрелка!..

Внезапно наступила тишина, звенящая, страшная.

– В среднем сто, если не считать сорванной стрелки, – вдруг спокойно проговорил Дорсет. Молли этого никак не ожидала – судя по торжеству Спенсера, его враг должен был сейчас быть уничтожен, раздавлен и с поджатым хвостом жалобно скулить, умоляя о пощаде; а вместо этого маркиз заговорил сам, жёстко и уверенно.

– Показания по второй подгруппе – сняты?

– Так точно, ваша светлость! – отрапортовал запыхавшийся голос из-за спины Молли. – Ноль, один, один со всех трёх камер, мой лорд!

– Что я вам говорил, Дорсет?! – Голос Спенсера срывался. Словно у приговорённого к смерти, когда ему вручили помилование на краю эшафота.

– Что вы мне говорили, Спенсер?! – ничуть не растерялся невидимый маркиз. – Вы показали данные, которые, как я продемонстрировал, относительно легко сфальсифицировать. Вы не осуществили их проверки. Вам это и в голову не пришло. Я имел все основания полагать, сэр, что вами двигали соображения, далёкие от…

Спенсер принялся что-то запальчиво возражать, маркиз не оставался в долгу, но Молли уже не слушала. Силы её оставляли, ещё миг – и она просто повиснет в оковах…

– Да снимите же её наконец! – перекрыл мужские споры высокий женский голос. – Если она таки одна из нас!..

– Ещё один тест! Ещё один! – не преминул тотчас встрять неугомонный Дорсет. – Самый важный и показательный!..

– Не сейчас! – немедля вскинулся Спенсер, и, к удивлению Молли, его поддержало сразу несколько голосов, и мужских и женских.

– Это уже инициация, дорогой маркиз. – Похоже, за неё вступился хозяин Найт-холла, лорд Кавендиш. – И мы, э-э-э, не имеем подходящего материала. Придётся несколько подождать.

– Конечно, – неожиданно легко согласился Дорсет. – Но инициация…

– Разумеется, необходима, – столь же неожиданно поддержал его лорд Спенсер. – Но герцог прав, дражайший маркиз, – материал сейчас отсутствует.