Дама слышала весь мой разговор и заявила, что хочет проехаться со мной на труп. При слове «труп» у нее загорелись глаза.

– Трупа нет, – сказала я.

– Но если вы куда-то едете, значит, будет, – как само собой разумеющееся заявила дама.

«Ничего себе у меня репутация в городе», – подумала я, хотя чего я хотела? Народ меня по телевизору видит только рядом с трупами или поблизости от них.

На мое счастье, появились коллеги и взяли даму в оборот. Хотела мужа пристроить в хорошие руки? На нашем канале это помогают сделать бесплатно, хотя теперь даже за пристраивание котят в нашем городе деньги берут. Я была счастлива, что от дамы отделалась.

Но как меня встретит бухгалтерша? И что у нее случилось?

XVII век

Старая нянька вдруг задумалась, а почему Герасим так долго сколачивает гроб? Вроде плотник он опытный, вообще мужик рукастый. Что же так долго возится?

Или несколько слоев дерева кладет? Ведь мертвого в дальние края повезут…

Вообще нехорошо получается. Надо было парня в землю положить у церкви, ближайшей к дому, где он родился и всю жизнь прожил. С другой стороны, может, и прав хозяин? Может, лучше к монастырю и отцу настоящему отвезти? Но ведь такая дорога длинная… А парень непогребенный. Нехорошо.

Старая нянька отправилась к Герасиму в плотницкую, чтобы узнать, как скоро они тронутся в путь. Сама она давно собралась. Да и что ей собирать было?

Герасим уже заканчивал работу. Но гроб был какой-то странный…

Нужный двор я нашла легко. Но в этом дворе стояла милицейская машина, правда, труповозки не было. И «Скорой» не было. Уже хорошо. Если не успели уехать до моего приезда… Ведь я даже не знаю, сколько времени прошло после того, как у бухгалтерши что-то случилось. А явно случилось. Ведь как сказала моя коллега, новая пассия прапорщика Гены страшно хотела попасть в телевизор. Наверняка понимала, что Генина законная жена обеспечила ей единственную возможность в жизни… Но она от нее резко отказалась.

Пашка прихватил из машины камеру и одну бутылку пива, я машину закрыла, и мы отправились на нужный этаж. При выходе из лифта первым увидели милиционера в форме. Дверь в нужную нам квартиру была открыта, из квартиры слышались женские крики (возмущенным тоном), что-то тихо и неразборчиво отвечал мужской голос.

– Вы к кому? – строго спросил милиционер, потом сказал: – Ой, это вы? – Потом подумал и добавил: – Может, вы эту бабу успокоите? У вас же так хорошо получается общение с сумасшедшими? – И он улыбнулся.

Я поняла, что это совсем молодой парень. Улыбка сделала его лицо очень симпатичным и добродушным, а веснушки были просто замечательные.

– Ее что, из психушки выпустили? – спросил Пашка у милиционера, оказавшегося местным участковым.

– Паша, в психушке Генина законная жена, – напомнила я, понимая, что Пашка к концу дня после такого количества пива уже туго соображает.

Потом я повернулась к участковому и спросила, что произошло. Мне нужно знать, чтобы действовать.

Парень сообщил, что в квартиру кто-то залез, но вроде бы ничего не украл. По крайней мере пока дамочка не смогла назвать ни одной пропавшей вещи. Но громко орет и возмущается. В квартире все вверх дном, диваны и кресла вспороты. Драгоценности и деньги на месте.

– Нам бы нужно, чтобы она заявление не писала, – умоляюще посмотрел на меня веснушчатый парень. – Поговорите с ней, пожалуйста. Если уж вы с той бабой справились, которая с ружьем была…

Я кивнула, но для начала позвонила Андрею из Управления. Андрей был уже дома и ужинал. Услышав меня, тихо взвыл. Я сказала, где нахожусь и по какому поводу, потом предложила ему добираться на место своим ходом, поскольку заезжать за ним не собиралась. Я собиралась в пекло – или грудью на амбразуру вместо сотрудников органов.

Пашка приготовил камеру к работе, и мы вошли. Первыми нас заметили двое мужчин из органов, которые находились в квартире, хозяйка стояла к нам спиной и орала. Я подмигнула обоим мужчинам, у которых был усталый вид. У меня за спиной маячил участковый, который жестом показал коллегами, что все в порядке, и быстро удалился назад на лестницу.

Квартира была двухкомнатная. По пути я успела заглянуть в спальню, теперь мы с Пашкой оказались в дверях гостиной. Картина напоминала виденное нами сегодня в другой Гениной квартире, где в последнее время проживала одна Алевтина Ильинична.

– Добрый вечер! – спокойно сказала я, когда в воплях дамы возникла небольшая пауза.

Дама резко повернулась. На вид ей было года тридцать два, может, тридцать три. Беременность была уже заметна – животик округлился. Она, вероятно, пришла с работы и обнаружила, что в квартире побывали незваные гости: хозяйка была в деловом костюме и накрашена.

Гнев дамы обрушился на меня. Но мне не привыкать. Я молча слушала, в частности помня, что женщина беременна, да и Андрюшу следовало дождаться. Пусть покричит. Когда поток речей немного иссяк, я уточнила, обвиняет ли хозяйка квартиры лично меня или кого-то еще из журналистов во взломе или краже.

– Никакой кражи нет, – вставил один из милиционеров. – Надежда Алексеевна не смогла назвать ни одной пропавшей вещи.

– Вы сообщили мой адрес! – заорала Надежда Алексеевна.

– Кому? – удивленно посмотрела я на хозяйку разгромленной квартиры.

– Всем! По телевизору! И теперь воры пришли ко мне!

Я не смотрела все передачи, посвященные «делу в бане», то есть я не смотрела ни одной, но была уверена на сто процентов, что ни в какой передаче и ни в какой статье нынешний адрес проживания прапорщика Гены не указывался.

Да, эта квартира была обставлена побогаче, чем предыдущее место проживания Гены, хотя до особняков и апартаментов, в которых мне довелось побывать за последние годы, ей было далеко. Для серьезного вора эта квартира интереса не представляла. Антиквариат отсутствовал. Имелся хрусталь, фарфор (нетронутые), новая мебель, пожалуй, частично сделанная под заказ и очень продуманно расставленная, чтобы было побольше свободного пространства. Навряд ли в квартире лежало много денег, ведь у бухгалтера на работе явно сейф в распоряжении. На даме были золотые серьги и пара колец, но все – новодел.

– Где ваш муж? – спросила я.

– Ах, вы теперь на моего мужа нацелились?!

«На месте Гены я бы выбрала Алевтину Ильиничну», – подумала я. Хотя эта беременна, а та родить не может…

– Где ваш муж? – повторил мой вопрос один из милиционеров.

– У своей жены в психушке! – рявкнула Надежда Алексеевна. – Договаривается, чтобы его ненормальную бабу из государственной психушки в частную перевели. Можно подумать, у нас деньги лишние! А он их тратить на свою жену собрался.

– Так-так-так! – перебил один из милиционеров. – Что-то я не понял.