– Ты не представляешь, как я сам напуган. Мне кажется…, – Антон проглотил подступивший к горлу ком и хлебнул кофе. – Мне кажется, что Марина сошла с ума!

– Что?

– Спятила, чокнулась, помешалась. Слетела с катушек.

– Да объясни же ты, наконец, в чем дело? С чего ты взял?

Антон пятерней взъерошил себе волосы и начал рассказ:

– Все началось с того, что мы решили приготовить тыквенный пирог. Да, точно, тыквенный пирог. Марина занималась тестом, а мне поручила очистить тыкву и нарезать кубиками. Разрезав тыкву пополам, я выскреб все семечки и понес их в мусорку, но Марина остановила меня. Чуть ли не заорала: «Ты что делаешь, с ума сошел?». Я, разумеется, опешил от такого. Она тут же извинилась, сказала, что не знает, что на нее нашло, но попросила семечки не выбрасывать, а положить на блюдце, мол, они ей пригодятся. Я тогда не придал этому значения, подумал – мало ли, может пожарить хочет или еще что. В общем, пирог мы сделали, вкусный получился, но не в этом суть. На следующий день я обнаружил, что семечки эти насыпаны перед входной дверью в коридоре. На мой резонный вопрос, что они там делают, Марина совершенно спокойно ответила, что это для защиты от злых сущностей, чтобы те не могли пройти за порог. И плюс ко всему строго-настрого наказала мне их ни в коем случае не убирать.

Вот это стало первым тревожным звоночком. Алин, я знаю, да и ты, скорее всего, тоже, что Марина увлекается всякими такими штучками – магия там, эзотерика, мандалы-шмундулы и тому подобное. Я, конечно, такого увлечения никогда не одобрял, но и не препятствовал этому. Нравится и нравится, читает там свои книжки, смотрит влоги – пускай. Раньше это все за какие-то рамки не выходило. Но тут… Злые сущности, которых остановят тыквенные семечки под дверью? – Антон скривился и три раза постучал себя по голове.

– Мне она про это не рассказывала… Я имею в виду про семечки… – задумчиво произнесла Алина. Выражение ее лица сейчас представляло собой нечто среднее между озабоченностью и неподдельным интересом.

– Во-о-от! Слушай дальше, если бы этим все и ограничилось, я бы панику разводить не стал. Через пару дней, когда я уже и забыл про семечки и даже перестал их замечать, Марина придумала новую штуку. Пока я был на работе, она перемолола в кашу цедру лимона, хлебный мякиш и кожуру банана. Кожурой этой едва мясорубку не испортила… Рассовала полученное месиво в марлевые мешочки и развесила по всей квартире, и даже на входную дверь с обеих сторон. Когда я спросил, извиняюсь, накуя вот это все, угадай, что она ответила? Да-да – для защиты от злых сущностей! Запах действительно малоприятный и отогнать мог, в принципе, кого угодно, но черт возьми, я тогда не знал, смеяться мне или плакать. Причем говорила Марина на полном серьезе, понимаешь? Она была абсолютно убеждена в правильности своих действий. Когда же я попросил показать место в книжке, где описаны эти странные рецепты, она стушевалась, промямлила, что увидела это в интернете и сейчас уже не найдет тот сайт. Позже я прошерстил историю браузера, да только там черт ногу сломит, столько всякой эзотерической фигни… Пытался в гугле поискать эти рецепты, и ничего даже близко похожего не нашел.

Антон поднес к губам стаканчик и обнаружил, что кофе закончился. Скорчив недовольную гримасу, он вытряхнул в рот последние осевшие на дне капли и продолжил:

– Буквально сегодня ночью… Тормошит меня – просыпайся скорее. Продрал глаза. За окном темно, на часах еще только полтретьего, а Маринка носится по комнате с копной зажженных ароматических свечек как поп с кадилом. Что случилось, спрашиваю. Она – слушай – и кивает на дверь нашей спальни. Ну я прислушался и да, из коридора шорох какой-то доносится. Понятное дело, что это Буська, кошка наша борогозит, больше некому. А Марина, заикаясь, твердит все про злую сущность. Говорит, что та за мной охотится, но она, Марина то бишь, меня в обиду не даст и придумает, как прогнать заразу. Прикинь, да? На полном серьезе говорит. Я прям вижу, как она дрожит, боится. Еле уговорил ее лечь обратно.

Да и вообще стал я замечать, что Марина стала какой-то дерганой, появился нервный тик на левом глазу, легкий тремор рук. Да и, чего грех таить, с сексом у нас стала напряженка – она меня попросту к себе не подпускает. Даже просто поцеловать ее не могу, тут же отстраняется и едва ли не вскрикивает.

Алина была потрясена рассказом.

– Если все, что ты мне рассказал – правда, то это действительно очень странно.

– Нет, ну а зачем мне врать-то? Или ты что, думаешь, я тебя разыгрываю? Думаешь, это смешно?

– Что ты, нет, конечно. Просто… ну… раньше я за ней такого не замечала. Да, Марина всегда, сколько ее помню, отличалась суеверностью, любовью ко всяким мистическим штучкам. И хоть я тоже не разделяю эти ее интересы, они никак не мешали нашему общению. Но тут… По-моему, ее увлечения зашли слишком далеко. Это… опять же, Антон, пойми… повторюсь, я тебе верю, однако ты говоришь про мою подругу, которую я знаю даже дольше тебя, и… я вчера разговаривала с ней по телефону… Не могу сказать, чтобы я заметила какие-то странности в ее словах или голосе. Даже не знаю, как реагировать на твои слова…

– Уж не думаешь ли ты, что это я сошел с ума? – Антон, нахмурившись, покосился на Алину.

– Пожалуйста, поставь себя на мое место. Уверена, ты бы тоже испытывал смешанные чувства. В любом случае, я благодарна тебе за то, что ты мне все это рассказал. Если у Марины действительно какие-то проблемы с… – Алина сделала паузу, раздумывая, говорить ли то, что вертелось у нее на языке, —

с головой, сообща мы сумеем предотвратить непоправимое. Возможно, мне стоит поговорить с ней, с глазу на глаз?

– Нет, – громко воскликнул Антон, и все присутствующие в кафе с удивлением покосились на него. Он извинился и повторил уже шепотом: – Нет, не надо. Она не должна знать, что мы с тобой говорили, по крайней мере, пока. Все же я очень надеюсь, что это временно, и очень скоро все вернется на круги своя. Возможно, всему виной… ну… эти ваши женские дни. Не знаю… Как бы там ни было, спасибо за то, что ты пришла, выслушала меня. Мне немного полегчало, правда. Хотя признаюсь, мне