— Они вышли! Семь человек! Смаглюк без сознания, нет Петрачкова и Харченко, их не нашли!

— Кузьменко, Швидун! Надо найти и вытащить их! — Британов не мог бросить людей в пекле четвертого. Он обязан сделать все, чтобы спасти их!

06.25 Из четвертого вынесли матроса Харченко, без сознания. Петрачкова найти не удалось. В четвертом отсеке бурый дым, очень жарко, видимость один метр.

Доктору Кочергину ничьи команды были не нужны. Он делал уколы двум матросам прямо через мокрую, скользкую от окислителя и воды одежду. Противогаз мешал ему, и он сорвал с себя маску. Ничего страшного, раненые важнее! Дыхание изо рта в рот, непрямой массаж сердца, инъекции…

— Черт подери! Откуда здесь запах прелого сена? Или я схожу с ума? — воскликнул командир пятого отсека Кузьменко.

— Идиот! Немедленно надень маску — это запах окислителя! Мы загазовали твой отсек! — Кочергин соображал быстрее. — Центральный! Необходимо срочно эвакуировать пострадавших в кормовые отсеки — пятый загазован!

Пропитанная ядовитыми парами, мокрая одежда выскальзывала из рук, но обоих раненых вытащили в пока еще безопасный седьмой отсек.

— Центральный! Прошу записать в вахтенный журнал: в 06.30 начат разогрев реактора левого борта, — голос Капитульского обрел прежнюю уверенность.

Это было уже из области фантастики — чувствительная, порой капризная электроника ядерной установки работала! Кто сказал, что их лодка — старая развалина?

— Гена! Ты — гений! — стармех был прагматиком, но сейчас готов поверить в любое чудо, лишь бы оно помогло им бороться. — Сколько понадобится времени на ввод второго реактора?

— Если честно — не знаю, как пойдет.

Те, кто потом упрекнет экипаж, конструкторов и строителей лодки в непрофессионализме, забудут о том, что уже спустя три часа после взрыва был введен в действие второй реактор и лодка шла полным ходом! Разве могли это сделать слабо подготовленные подводники на плохо сконструированном и некачественно построенном корабле? Кстати, норматив ввода реактора в нормальной обстановке 5–6 часов.

К-219 мерно качалась на океанской зыби. Движение вперед было почти незаметным. Блестящий черный корпус темным пятном выделялся на залитой лунным светом глади.

«Аугуста»

Американская торпедная подлодка осторожно висела под самой поверхностью воды, развивая лишь минимальную скорость, необходимую для удержания перископной глубины.

— Докладывает акустик. Русские на поверхности. Дистанция шестьсот ярдов, азимут один-четыре-два. Сильный шум. Похоже, у них работают обе силовые установки. Они ни за что не обнаружат нас.

«Черт меня подери, — подумал Вон Су скил, — эти сукины дети выкарабкались».

— Их скорость и курс?

— Изменений пеленга нет. Пока они практически стоят на месте.

Что задумали русские? Они слышали взрыв, видели выброс ракеты из ракетной шахты, а затем погружение. Они слышали, как русские опустились почти до критической точки, а затем всплыли так же быстро, как и погружались. Теперь они замерли на поверхности. Что у них взорвалось — ракета или внешний заряд ядерной боеголовки? Он не думал, чтобы русские допустили случайный взрыв боеголовки. Хотя они были ужасно безответственными. Слава Богу, это был не ядерный взрыв. Если бы это было так, несколько кубических миль океана попросту испарились бы, а с ними и «Аугуста».

Возможно, это мятеж. Может быть, кто-то попытался запустить одну из этих проклятых ракет, но сработала предохранительная система. Готовы ли они выпустить еще одну ракету прямо сейчас?

— Старпом, — сказал он, — держитесь от них на расстоянии. Если они выпустят или взорвут еще одну ракету, я хочу быть вне радиуса поражения. Полный вперед, две трети.

— Есть, сэр — полный вперед, две трети.

Когда «Аугуста» отошла на достаточно безопасное расстояние, Вон Сускил сказал:

— Держать курс три-три-пять. Поднять перископ.

Старпом встал за поднимающийся ствол перископа и установил рычаги в начальное положение. Вон Сускил подошел к перископу и настраивал его до тех пор, пока на пересечении линий не увидел силуэт вражеской лодки. Электронное увеличение и усиление яркости делало образ таким четким, что в свете низкой луны Вон Суекил видел даже поднимающиеся от лодки клубы дыма. Инфракрасное увеличение позволяло рассмотреть его цвет — дым был кроваво-коричневым.

— У них пожар, — произнес он наконец. — Я вижу дым, идущий с кормы.

— Ракетный отсек, — прошептал старпом. — С него все и началось.

— Похоже, у них там проблемы. — Он вновь направил перископ на боевую рубку вражеской подлодки. — Запеленговать и… взять цель!

— Сэр? — сказал озадаченный старпом. Что он задумал, нацеливаясь на горящую лодку?

— Я сказал: запеленговать и взять цель!

Старшина-рулевой нажал кнопку на пульте, передавая точные координаты наводящему компьютеру «Марк-117». Оператор торпедной схемы ввел данные.

— Цель взята на сопровождение, данные стрельбы введены.

— Подготовить аппараты три и четыре. Если они надумают выпустить еще одну ракету, я хочу, чтобы мы были готовы поразить их.

— Разве вы не сказали только что, что русские горят? — спросил наконец старпом.

Вон Сускил наблюдал за струёй дыма, идущей из покалеченной подлодки. Он опустил рычаги, и перископ плавно скользнул вниз.

— Вполне возможно, что они горят. Однако это может быть просто уловка. Я не намерен играть в такие игры. Стоит им открыть одну из своих ракетных шахт, я мгновенно прикрою ее.

«Господи! Он просто сошел с ума!» — старпом досконально изучил русские лодки типа «Янки»: они не могут стрелять ракетами с поверхности! Только из глубины!

Или они слепо доверились своему суперсонару и это не старая русская «Янки», а новая «Дельта», которая как раз может наносить ракетные удары и из надводного положения?

Или командир Джеймс Вон Сускил решил стать национальным героем и утопить русских под видом предотвращения угрозы национальной безопасности Соединенных Штатов?

Никто до сих пор официально не подтвердил, но и не опроверг версию о готовности «Аугусты» расстрелять горящую К-219. Но мы точно знаем, что американский командир имел такое право и мог им воспользоваться даже без приказания сверху. Как могла отреагировать Москва на уничтожение своей ракетной подлодки? А если другой русский командир в это же время держал под прицелом и саму «Аугусту»? Мир буквально повис на волоске…

Вон Сускил повернулся к офицеру-радисту:

— Приготовьтесь послать сообщение в штаб. Вот его текст… — Он начал диктовать.

— Записано, — сказал радист. — Как вы хотите его подписать?

— Подпишите его «Август Цезарь», — Вон Сускил взял себе это имя. Он даже выгравировал его на специальной табличке, висевшей на двери его каюты.

В Норфолке, усиленно охраняемом штабе Атлантического подводного флота, святая святых военно-морского ведомства, доступ куда открыт даже не всякому морскому офицеру, дробно застучал телетайп. Сообщение было следующим:

ТЕЛЕГРАММА — СРОЧНО СЕКРЕТНОСТЬ — ВЫСШАЯ ФОРМА — КРАСНАЯ ААА//ЯНКИ-1 ВВВ//30-43 С