Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На сегодняшний день у нас очень мало информации о судах, на которых ходили византийцы, но подводная археология может в будущем расширить наши познания. Они называли свои боевые корабли дромондами. Самым используемым из них, вероятно, была дирема. Размеры ее могли меняться. Требовалось от 100 до 300 человек, чтобы управлять ею. Более быстрое судно, бирема, очень похожа на галеон. Более скоростные корабли меньшего размера выступали в качестве помощников для крупных судов, сигнализируя флажками и огнями, которые были обычными способами связи между судами, идущими по морю.
С самого начала набор новобранцев во флот был сопряжен с еще большими трудностями, чем в армию. В 690 году при Юстиниане II ощущалась такая нехватка моряков, что император решил переселить христианский народ маронитов с их исконной земли в Северной Сирии на берега Пелопоннеса, Кефалонии и Эпира, чтобы забрать его мужское население во флот. В обмен на это «призывник» получал такие же выгоды, какие предоставлялись солдатам, служащим в приграничных областях. Они становились владельцами фем, но, как и в пограничных и регулярных войсках армии, было проведено четкое различие между имперским флотом и флотскими фемами. Так, императорский флот базировался в Константинополе, но флотские фемы, которые со временем появились и в Малой Азии, и в юго-западных прибрежных районах, и на юге Малой Азии, и в большинстве областей Греции, часто привлекались для укрепления императорского флота дополнительными силами. В XI веке после заключения мира с Киевской Русью флоту было разрешено уменьшить свои ряды. Впоследствии он так и не восстановился после регресса и поэтому не смог соперничать с генуэзским и венецианским флотами. Снова взойдя на трон в 1261 году, Михаил VIII подарил генуэзцам район Галата в Константинополе для проживания, а также право пользоваться проливами Босфор и Дарданеллы. Эту уступку трудно переоценить, так как она передала торговлю на Черном море в руки генуэзцев.
Его преемник, Андроник II, считал, что может верить обещаниям генуэзцев. Поэтому он решил сократить флот до 20 трирем, которые в основном использовались для церемоний. Корабли военно-морского флота Византии разоружались, и сотни моряков вынуждены были выбирать: оставить службу ради иного заработка, записаться в турецкий флот или пойти работать на частное судно. Многие предпочли два последних варианта, чтобы не прощаться с морем, несмотря на то что им пришлось бы поднять оружие на своих сограждан и христиан. Пираты всегда мешали судоходству в Средиземном море. Если их удавалось поймать, византийцы отправляли их в специальную тюрьму на острове. Убежать оттуда было настолько сложно, что Михаил V (1041–1042) заключил туда своего дядю Иоанна, боясь, что этот интриган может выбраться из любого другого заточения, чтобы снова устроить заговор против племянника.
Отношение византийцев к торговле и ремеслам, пожалуй, легче понять сегодня, когда госконтроль снова признан неизбежным и даже необходимым более, чем во все предыдущие периоды человеческой истории. В Византии торговля и ремесла считались делом государства, как, например, международные отношения. Как и в Риме, государство в лице эпарха строго регулировало две эти основные ветви экономики страны. Оно отвечало за строительство мастерских и контроль над ними, устанавливало монополии, занималось импортом и экспортом, назначало жалованье, закупочные и отпускные цены всех товаров, таможенные пошлины и прочие сборы. Государство также выступало в роли надзирателя над частными мастерскими, варьируя качество товаров, которые они производили или перепродавали, как и их цены. Более того, оно взяло на себя обязанность снабжать Константинополь, следя за тем, чтобы импорт не слишком превосходил предполагаемые нужды населения и при этом не приходилось бы вводить нормирование. Эта система работала неплохо, пока империя оставалась могущественной и богатой, а правительство работало стабильно и результативно. Но как только правительственный контроль экономики ослабевал, частное предпринимательство оживлялось и с уменьшением территорий и ресурсов империи экономика страны приходила в упадок; иностранные — преимущественно итальянские — купцы составляли серьезную конкуренцию местным закупщикам, и вся система прекращала работать.
Никто в Византии не подвергал сомнению тот факт, что предназначение производства — обеспечивать императора, церковь и знать предметами роскоши, которые им нужны, а государство — излишками этих товаров для экспорта. К VIII веку, когда внешняя торговля Византии (преимущественно предметами роскоши) была в самом расцвете, отрасли производства в столице были строго разделены на ассоциации по роду деятельности, которые делились на гильдии. Эту систему переняли у римской коллегии, и она развивалась с годами по разным сценариям. В одной только столице насчитывалось не менее 23 гильдий. Частые ссылки на них в работах Константина VII и «Книге эпарха» указывают на их высокую значимость. Их задача заключалась не столько в обеспечении благоденствия их членов или местных жителей, а в том, чтобы содействовать государству в контроле городской экономики. По этим причинам работа гильдий с продуктами питания первой необходимости, такими как хлеб, рыба и мясо, организовывалась с особой тщательностью. Мясники, продававшие свинину, и прочие мясники принадлежали к разным гильдиям. Также сапожники были разделены на две гильдии, одна из которых делала особый вид обуви. Одной из самых крупных гильдий из всех, охватывающих представителей одного ремесла, можно считать изготовителей благовоний. В каждом ремесле гильдия определяла условия работы, фиксировала жалованье, отпускные цены и доход. Человек мог войти только в одну гильдию, но, в отличие от Рима, не обязан был состоять в какой-то гильдии. Вступление в гильдию происходило по определенным параметрам, включая высокое мастерство и уплату вступительного взноса. Также не считалось непременным, чтобы сын следовал по стопам отца, хотя такое часто случалось. Но даже тогда его не брали в гильдию автоматически.
Каждая гильдия выбирала себе председателя, которого должен был утвердить местный префект. Каждая гильдия закупала все сырье, которое было нужно ее членам, и распределяла их. Произведенные товары выставлялись на продажу в четко разграниченных частях города или, на манер восточных базаров, в секции местного рынка, отведенной для товаров этого вида. Только бакалейщики могли открыть магазин на какой им угодно улице, поскольку продавали такие важные продукты питания, как сыр, растительное и сливочное масло, муку, мед, мясо, соленую рыбу и овощи. Крестьянам тоже иногда разрешалось продавать свою продукцию напрямую покупателям. Разносчики вели бойкую торговлю одеждой. Торговцы управляли продажей всех прочих товаров, включая скот и птицу, а также их мясо, продавая все это на рынках по ценам, назначенным префектом. Таким образом, в экономике страны не нашлось места посреднику. Префекты могли удерживать цены на продукты первой необходимости на одном уровне. Чтобы избежать демпинга, никому не разрешалось покупать свежепойманную рыбу у рыбаков, хотя им дозволялось ставить прилавки на причалах и в других отведенных местах, чтобы торговать приготовленной рыбой. Мясникам Константинополя запрещалось покупать мясо у фермеров из предместий; им приходилось ездить за мясом за Никомедию. Местное мясо запасали на случай чрезвычайной ситуации. Пекарей могли оштрафовать за изменение установленной цены, даже если она настолько повышалась государством для увеличения его дохода, что в результате вызывала бунты. Цена на хлеб, как и на вино, менялась в зависимости от стоимости сырья, но всегда рассчитывалась так, чтобы обеспечить прибыль государству. В голодные времена пекарей обязывали покупать хлеб на специальных правительственных складах.