– Ну и что произошло? – спросила Лолотта.

– Она добилась своего.

– А что же теперь?

– Мой сосед выбрал имя ребенку; его назвали Антуаном, по имени того, кто не был его отцом.

Лолотта посмотрела моему хозяину в глаза и чистосердечно призналась:

– Мне теперь будет очень трудно. Я сначала сердилась… Видишь ли ты, когда я думаю, что мой будущий сын будет похож на моего возлюбленного, я себя чувствую несчастной, но мне так хочется мечтать о тебе! Я бы хотела, чтобы он имел твои глаза, твой рот, твой нос, твой лоб, твои маленькие уши, руки, сильные, как твои… Я хочу, чтобы он был весь ты, даже с твоими недостатками… Когда он вырастет, ты его выучишь, как говорить с женщинами? Ты ему покажешь то, что нужно знать человеку для того, чтобы привлечь в свои объятия маленьких женщин? Не правда ли, ты это сделаешь для него?

– Но тогда, милая Лолотта, я не буду сам знать всего этого. С годами искусство обольщать забывается. Может быть, когда твой сын будет большим, лет двадцати, я буду уже добродетельным господином, депутатом, защитником благонравия, старым дураком, который больше ничего знать не знает… Но это будет не скоро, а пока в ожидании хорошего, ангел моего сердца, мы можем все время думать о наших удовольствиях, прежде чем задумываться об удовольствиях твоего ребенка. Чувствовать в продолжение почти месяца твою теплоту, созерцать твою красоту, ощущать дыхание молодости и музыку твоего голоса… Я чувствую, что я окончательно влюблен в тебя. Твои уста так сильно впивались в мои, что я и до сих пор опьянен твоим первым поцелуем. Я в каком-то бреду и мои стремления необъятны. Не являешься ли ты тем маленьким перлом, который испускает вокруг себя такой нежный свет, что у меня является желание иметь тебя в колье, окружающим мою шею. Я тебя безумно люблю. Когда ты явилась предо мною в первый раз, это было какое-то затмение; сегодня ты во всем блеске своей грации, и твои глаза светятся божественными огоньками. Полюбим же друг друга так, как любили некогда! Дай же моему пылу то опьянение, которое заставляет забыть все обманутые надежды и которое на минуты возвышает человека до Бога.

Тихие поцелуи говорили о нежных чувствах, робкие ласки быстро дурманили…

– Спусти занавеси, – сказала она.

Ее голос звучал уже не так, но он был еще прелестнее.

В тот вечер мы пережили одно из разочарований, которые в жизни считаются ужасными: мы ждали посещения одной дамы, для которой в доме, как кажется, было много приготовлено, и вдруг никто не пришел.

«Это дрянная шутка», как говорила одна из подруг моего хозяина, которая целый день только тем и занималась, что строила один план глупее другого.

Это обстоятельство сильно расстроило моего хозяина. Он даже произнес по адресу прекрасной дамы, мне еще неизвестной, такие эпитеты, которые лучше было бы припрятать. Я в глубине души издевалась над ним; мне доставляло удовольствие видеть моего хозяина в роли брюзги; ведь у него так мало случаев, чтобы поворчать. Он прождал до полуночи, прежде чем принять какое-либо решение. Потом он стремительно поднялся с кресла, в котором сидел съежившись, сдерживая свою злобу; он взял почтовую бумагу, свою знаменитую голубоватую бумагу, которую он пускал в ход в особенно важных случаях; он сел за маленький столик; он опустил абажур так, чтобы свет не резал ему глаз, и вот письмо, которое он написал. Я могу его тут привести, несмотря на то, что я не имела возможности его прочесть; я узнала его содержание, когда он медленно прочитывал письмо вслух, разбирая каждое слово так, как будто другой кто-либо – о бедный мой хозяин! – был в состоянии читать, как он, любовное письмо.

«Я вас ждал, сударыня, с благоговением. Вы не пришли. Мои страдания так же велики, как те чудные надежды, которые наполняли мою душу. Прошу прощения. Действительно, до сих пор мне было непонятно все величие, вся доброта вашей души. Я только теперь вижу, сколько искусного великодушия и смелой ласки в вашем удивительном характере и сколько вы вообще знаете способов любить и доводить до сильнейших моментов любви. Если бы вы явились на это первое свидание, которое обещало так много блаженства!.. Могу ли я рассчитывать удостоиться счастья видеть вас у себя завтра в это же время, ждать вас с тем же волнением, которое довело меня сегодня в продолжение трех часов до экзальтации? Я вам буду навеки признателен, что вы мне дали возможность понять более реальное наслаждение, чем то, наивное, которое я доселе знал.

Один в этом гнездышке, где мы мечтали жадно примкнуть друг к другу, наедине с своими мыслями; опьяненный предчувствием будущего возмездия, которое таится в храме вашей красоты, я льщу себя надеждой, что вы так же одиноки, как я, и что вы страстно ловите те слова, которые произносят мои уста, и что вы нежно шепчете, что ваши уста не воспротивятся поцелую, который соединит наши уста так же, как позже любовь соединит наши судьбы.

Ваши золотистые волосы похожи на утреннюю зарю; в ваших светлых глазах я вижу голубое небо; ваше благоухание порождает самые пышные иллюзии и мечты, все мои надежды исходят от вас, вы возбуждаете во мне высшие духовные радости.

Еще совсем маленького, меня обожала старая некрасивая бабушка. Посадив меня к себе на колени и проводя дрожащими руками по моим спутанным кудрям, она говорила: у тебя глаза со временем сделаются очень нежными; тебе не будет стоить много труда лгать; твой рот будет чувственным; я бы желала, чтобы он всегда стремился целовать только один ротик; у тебя хорошее сердце: так как у тебя гордая душа, ты тогда подумаешь о сладости счастливых слез, когда ты попробуешь вызвать в других горькие слезы. Никогда не забывай, мой милый мальчуган, что истинно счастлив ты будешь только сообразно с тем, что ты даешь другим. По мере того, как я подрастал и мужал, я все лучше и лучше помнил советы доброй феи; и я еще не согрешил, потому что всегда им следовал. Также благочестиво я построил себе идеал женщины, к которой я сохранил всю нежность моего сердца, все могущество моей любви.

В ваших глазах я нашел те глаза, которые искал, я нашел в вас родственную душу, у вас такая же сильная натура, как и у меня, вы прекрасны, как мой идеал, но ваш голос гораздо гармоничнее. Вы богато одарены такими человеческими достоинствами, о которых я и мечтать не могу. Я вас люблю. Ваше очарование имеет свежесть утренних роз. Вы прихотливы, как тихая симфония. Все звучит музыкой вокруг вас. Вы – кокетливая нимфа, наклонившаяся над ручьем и любующаяся изображением своей молодости в водяном зеркале.

Я вас люблю.

Когда вы приходите, вы сеете одно наслаждение, вы возбуждаете желания, ваша походка напоминает танцующих наяд. Как же мне было не стыдно сделаться безумным!

Я вас люблю.

Мои руки, обнимая вас, становятся слабыми.

Своей страстью я сумею возбудить вашу, от моих желаний снова возобновятся ваши, и мы вместе забудемся в чувственных наслаждениях.

Я вас люблю.

Мое послание близится к концу, я чувствую, как покидает меня рассудок, я, изнывая, предвкушаю близкое ощущение сладострастного чувства; экстаз мною овладевает, мои губы тянутся к вашим, мое безумие покоряет ваш слабый рассудок, мои страсти взывают к вашим, я плачу, как голодное дитя. Я голоден, я жажду вас, дайте часть, часть, часть, часть вашей…