– Варя? – сухо спросил он.

– Да, Варя.

– Я от Карины. Кто тут вчера на вас наезжал? Поляк, да?

– Поляк, Поляк.

– Как бы мне с ним поговорить?

– Ну, я позвонить могу… А что сказать?

– Ты звони, – Сантос кивнул на телефон, стоящий прямо на прилавке, – а я скажу… Где у вас тут местечко есть, ну, чтобы недалеко и чтобы народу не было? Мне бы с Поляком без свидетелей перетереть.

– Ну, за кладбищем можно, – пожала плечами девчонка. – Это недалеко, и дорога есть, и людей там сейчас никого…

– Только мертвые с косами, да? – подмигнул ей Сантос. – Ну, чего стоишь? Звони давай!

Варя набрала номер, связалась с Поляком и передала трубку ему.

– Слышь, урод, «ответку» заказывал? Давай за кладбище, мы подвезли, отгружать будем!

Отгрузить могли и самому Сантосу, причем по полному списку, он это понимал, поэтому и задрожали у него руки да и в коленках захолодело. Но мандраж с ним случался и раньше, а как справляться с ним, он знал. И в этот раз он смог сладить с собой, хотя к машине шел на негнущихся ногах. Не хотелось нарываться на пулю, ему бы сейчас домой, на диван… Но и перед Саватеем он не мог ударить в грязь. И еще хотел показать этому сопляку, как лихо разруливают «стрелку» крутые авторитеты вроде него.

Он сумел настроить себя на боевой лад. Но Поляк мог обмануть его ожидания. Вдруг он приведет за собой каких-то хлюпиков, а то и вовсе не придет? Тогда весь его боевой настрой закончится пшиком…

Но Поляк превзошел его самые смелые ожидания. Он привел за собой с десяток бойцов, многие из которых выглядели очень внушительно – рослые, плотные, с угрожающими физиономиями. И все при стволах – обрезы винтовок смотрелись пугающе. Сантос вдруг почувствовал себя председателем первого на селе колхоза, на которого вышла кулацкая банда…

И сам по себе Поляк производил впечатление – лютый взгляд, свирепый оскал, «наган» за поясом. Низкорослый, в плечах косая сажень. Глядя на него, Сантос вдруг почувствовал слабость в правой ноге, с которой он мог бы ударить этого типа. Мог бы, только это все равно что бить ногой по железобетонному блоку. Во всяком случае, именно на такую мысль его и пробило…

И кто бы мог подумать, что какая-то задрипанная Костовка сможет выставить столько фактурных бойцов? Саватей смотрел на толпу с открытым ртом, Гудим с Мячиком имели бледный вид. Да и сам Сантос не знал, что делать с этой оравой, которая собиралась смешать их с землей.

Стадо Поляка надвигалось неторопливо, но неотвратимо. Сантосу вдруг показалось, что земля дрожит под ногами этих «быков».

Поляк не сомневался в своем превосходстве, к тому же Сантос непростительно ему нахамил, забивая «стрелку», и злости в нем хоть отбавляй… Все это указывало на одно: разборка начнется без всяких прелюдий. Сейчас Поляк обрушит на Сантоса мощь своих кулаков и смешает с землей… А еще он мог достать из-за пояса «наган», но пока у него нет такого настроя. Поэтому Сантосу лучше не вынимать из кобуры свой «ТТ». Может, и не до смерти забьют?

– Блин, сваливать надо! – в панике пробормотал Саватей.

Сантос кивнул, соглашаясь с ним, но тут же одернул себя. Он же собирался показать Саватею, как ведут себя реально крутые пацаны. Да и не дадут им уйти…

Рука вдруг полезла под куртку, пистолет из кобуры вышел без проблем. Патрон уже в патроннике, предохранитель снимается нажатием на спусковой крючок…

Не должен Сантос убегать. И под костовских «быков» ложиться не должен. Его и так считают альфонсом, а будут держать за никчемное фуфло. И смеяться над ним будут, а он даже ответить не сможет. Потому что с того света не возвращаются…

Сантоса колотило изнутри, но это не помешало ему навести ствол на Поляка. Тот дернулся, полез за своим «наганом», его «быки» вскинули оружие. У Сантоса просто не было выхода, как нажать на спуск. Ситуация такая – или пан, или пропал… А если пан, то все равно пропасть можно…

Выстрел взорвал кладбищенскую тишину, а пуля пробила лобную кость. Поляк распахнул глаза и, заваливаясь назад, раскинул руки. На землю падал уже покойник.

Сантос навел ствол на бугая в облезлой куртке из кожзаменителя. Одет парень ужасно, но все-таки это был второй человек в костовской бригаде после Поляка. Сантос определил это наметанным глазом.

– Эй, ты чего? – пробормотал бугай, дикими от страха глазами глядя на Сантоса.

– Скажи своим, пусть волыны сбросят.

– Э-э, пацаны… – растерянно махнул рукой парень.

Сначала опустился один ствол, затем второй, третий… Братва не сложила оружие, но и Сантосу больше никто не угрожал.

А он вдруг почувствовал себя орлом, у которого неожиданно срослись кости сломанных крыльев. Ветер удачи поднял его к небесам, и теперь он с гордостью победителя парил над останками поверженных врагов. И Саватей тоже повержен… Пусть это чмо расскажет своим дружкам, как лихо Сантос расправляется со своими врагами!

– Я сказал, стволы на землю! – Сантос шагнул к бугаю, приставил пистолет к его лбу.

Все-таки дожал он костовских, все-таки сложили они оружие.

– Кто Карину обидел? Он? – Сантос повел свободной рукой в сторону покойника.

– Да случайно вышло… Поляк просто рукой махнул, – кивнул бугай.

– А магазин под «крышу» взял тоже просто?

– Ну, это наша территория…

– Территория ваша, а магазин мой. Вопросы?

– Э-э… Ну, если такое дело…

– Дело такое, что шансов у вас, пацаны, нет. «Заводская» братва шуток не прощает. Если Поляка ментам засветите, считайте, что вас уже нет, вас тут всех шпалами положат. Вопросы?

Бугай растерянно кивнул. Дескать, он все понимает и менты ничего не узнают. Только Сантос ему не поверил. И домой он уезжал с тяжелой душой. Саватей не скрывал своего восхищения, но Сантоса это не радовало. Если костовские братки сдадут его ментам, то впереди тюрьма, причем на долгие годы.

И надо было ввязываться в это дело? И надо было метать бисер перед свиньями?..

Весна уже вступила в свои права, и почки на деревьях распустились, и девушки – на улицах. Жизнь била ключом, все вокруг цвело и пахло, а в душе тоска. Где Юля? Что с ней?

Умом Игорь понимал, что ее уже и в живых может не быть, но душа отталкивала эту мысль. Поэтому он снова здесь, в доме, где Юля жила с матерью.

Дверь ему открыла Вероника Ивановна. Накрашенная, наряженная, слегка под хмельком. Коньяком от нее пахло и табаком. Глазки веселые.

– О! Игорек! Ну, заходи!

Она впустила его в дом, обняла за плечи, провела на кухню, где был накрыт стол, а за ним сидела какая-то женщина, примерно одного с ней возраста. Такая же накрашенная и наряженная, но некрасивая. И далеко не роскошная. К тому же вульгарная.