– Пообещай хотя бы смотреть сообщения, – сдался он и сделал шаг назад.

– Обещаю их все прочитать.

Юрий кивнул и пошёл к автомобилю, но внезапно на полпути резко обернулся, и сердце его снова больно сжалось при виде одиноко стоящей фигурки с поникшими плечами и тоской в глазах. На губах ещё дрожала улыбка, но кривилась, как у печального мима. Он не выдержал и мгновенно вернулся, снова стиснул в объятиях. Сердце разрывалось на части.

– Славка, девочка моя, не мучай себя. Забудь обо всём. Не приходи больше в центр, не ищи ты никого. Я сам найду семью для Егорки. Я сам со всем разберусь. Просто живи. Я думал, что ты разбилась. Я не мог дышать без тебя. Живи, пожалуйста, – горячо шептал он, чувствуя, как в горле растёт ком, перекрывающий кислород. – Иди домой и забудь обо всём. Обещаю, что оставлю тебя в покое. Постараюсь.

– Я… не могу, – призналась она, выдыхая. – Не могу идти.

– Бедная моя девочка, доставай ключи, – прошептал он, физически ощущая её усталость и разбитость. Дождавшись, когда Слава вытянет из кармана связку, Юрий подхватил девушку на руки и в этот раз не почувствовал тяжести, только боль. – Моя девочка.

Слава доверчиво обняла его за шею. Сейчас он был единственным человеком рядом, которому она не доверяла, но подпускала очень близко к своей душе. Они быстро поднялись на этаж. Юрий открыл дверь, не отпуская своей ноши, и вошёл в квартиру. Пошарив по стене, нашёл выключатель, щёлкнул клавишей. Загорелся тихий свет.

– Где спальня? – шепнул он и по повороту головы Славы понял направление. – Ты всё забудешь, выкинешь из головы и начнёшь новую жизнь. Всё будет хорошо.

Убаюкивая, он внёс её в комнату и аккуратно опустил на кровать. Снял ботинки, кое-как стащил с вялых плеч куртку, замотал девушку в одеяло и грустно улыбнулся.

– Спи. Всё изменится, – пообещал Юрий.

Рассвет заглядывал в окно и слабо освещал спальню. Взгляд мужчины остановился на фотографии, висевшей по центру стены. С него улыбалась счастливая пара: Слава и молодой человек. Юрий изменился в лице, узнав его. Всё ещё не веря, он посмотрел на уснувшую девушку и стиснул зубы.

«Не может быть. Все считают его живым, – пронеслось в его голове быстрее пули. – Он муж Славы? Татьяна Петровна сказала, что он умер на другой день после свадьбы. Трагическая случайность. Случайность ли? Неужели Слава притворяется? Не верю. Боже, я увяз по самую макушку. Схожу с ума по женщине, о которой ничего не знаю и знаю слишком много».

Его подмывало разбудить её и вытрясти все ответы разом. Сообщение на телефон отрезвило, напомнив, что скоро заканчивается дежурство. Надо было срочно возвращаться в перинатальный центр, а мозг намертво залип в открывшихся обстоятельствах. Юрий присел перед кроватью, чтобы ещё раз взглянуть на лицо запавшего в душу человека. Слава спала, но даже во сне тревожная складочка между бровями не разглаживалась. Рука сама поднялась, палец коснулся этой крошечной морщинки страданий. Девушка вздохнула во сне.

– Спи. Я не могу быть твоим другом, прости, – прошептал мужчина и, поправив одеяло, поднялся.

Его обуревали сомнения, но сильнее мучило незнакомое доселе чувство. Ещё не зная всех обстоятельств, он понимал Егора, назвавшего Славу девочкой-раем. Ради неё можно было отказаться от многого, от всего, потому что без неё не дышалось, и мир погружался во мрак. Только рядом с ней жизнь светлела.

Яркое летнее солнце настырно заглядывало в окно и щекотало лицо. Просыпаться не хотелось. Слава повернулась на другой бок и обняла подушку. Ей не снилось снов. В голове было пусто. Такого не случалось никогда в жизни. Разве что в младенчестве. Она протянула руку, чтобы нашарить телефон и посмотреть время, но гаджета поблизости не оказалось. Нахмурившись, Слава приоткрыла глаза.

– И где ты? – спросила она, а потом изумлённо уставилась на собственную руку. – Я не переоделась?

Не доверяя себе, девушка откинула одеяло и возмущённо засопела. С детства её приучали к тому, что уличную одежду в спальне не оставляют, а она умудрилась в кровать залечь, не снимая кожаных штанов и водолазки.

– М-да, хорошо хоть ботинки скинула, – заворчала она, ещё не проснувшись до конца. Мозг пока не заработал, а потому события минувшего дня не терроризировали разум. – Всё равно балдёж.

Слава перевернулась на спину и раскинула руки. В теле ощущалась слабость, но отсутствие мыслей дарило ощущение счастья. Однако по мере того, как таяли остатки сонной безмятежности, росла тревога. Одна за другой в голове вспыхивали искорки переживаний. Вскоре от воспоминаний стало жарко, страшно и донельзя обидно от того, что все врут. Уже и любовь Егора выглядела насмешкой, а смерть его нелепой. Успокоенное сном сознание больше не требовало эксгумации тела.

– Он умер. Я же медик. Всё сама видела, сама пыталась его спасти, – прошептала Слава. Наверное, до конца жизни перед глазами будет стоять картинка мёртвого тела мужа на дороге, боязнь прикоснуться к нему. Её попытку сделать искусственное дыхание прервали подоспевшие медики, констатировавшие смерть. Он умер мгновенно. Оторвался тромб, как написал потом в заключении патологоанатом. Глупая нелепая смерть. Ночной бред о подмене тела сейчас выглядел издевательски жутко. – У меня точно поехала крыша.

Слова Жанетты тоже подливали масла в огонь. Слава отказывалась верить тому, что Егор торговал наркотиками, но и не верить не могла. Зато теперь стало понятно, почему он всячески ограждал Славу от походов по клубам и барам.

«Егор оберегал меня. Это ясно, как божий день. Оберегал от себя, от своей прошлой жизни. Глупо. Если бы он не умер, всё равно бы прокололся. Тайное всегда становится явным. Да, мне горько знать, чем он занимался, но всё равно не могу любить его меньше», – думала Слава, старательно отодвигая последнюю мысль, а она так и норовила просочиться. Девушка не помнила, как оказалась в кровати у себя дома. Она предполагала, что не обошлось без Юрия, но боялась, что так оно и было, ибо последнее, что задержалось в памяти, это запах больницы, детей и мужского дезодоранта. Из головы напрочь вылетело, где и когда они вчера пересеклись. Воспоминания обрывались на платной стоянке. Потом была пугающая темнота.

Третирование мозга прервалось приглушённым жужжанием. Слава нехотя сползла с кровати и осмотрелась в поисках источника звука. Телефон надрывался в рюкзаке.

– Иди к мамочке, – вздохнула она, доставая дорогую игрушку. Её подарил Егор. Думать о том, на какие деньги он куплен, не имело смысла. На грязные деньги. Первым порывом было выкинуть его, но замены ему пока не появилось. – Чего шумишь?

Включив экран, Слава вытаращила глаза. Сто пятнадцать непрочитанных сообщений в приложении и семьдесят восемь не отвеченных звонков. И всё это богатство пришло от одного абонента.

– Доктор Юр, вы меня балуете, – фыркнула девушка и принялась читать. В каждой строчке звучали тревога, забота, раздражение, ярость. Последнее сообщение пришло минуту назад. – «Ты жива?». Да, жива я, жива. Не знаю, надолго ли.