Сомневаюсь. Если заняться с ним сексом, а потом лишить этого удовольствия, его самолюбие вряд ли пострадает.

Закрыв глаза, я наконец поняла, какую же глупость сотворила, и на глазах навернулись слезы.

– Нет, думаю, я все-таки не хочу этого, – прошептала я и выскочила в холл.

– Фэллон! – он звал меня растерянным голосом. Но я уже убежала.

Пробежав через темный коридор, я заскочила к себе в комнату, захлопнула дверь и заперла ее на замок. Прижавшись спиной к двери и тяжело дыша, я зажмурилась, не давая слезам хлынуть из глаз.

Уже давно ничто не могло заставить меня плакать. Я всегда умела остановиться, проглотить свою боль и подавить истерику.

«Ты можешь это сделать, ты справишься, – сказала я самой себе. – Просто возьми себя в руки. Пока не совершила очередную глупость».

На прикроватной тумбочке лежал телефон, и я открыла последнее сообщение.

«Все готово. Опубликую, когда скажешь».

Это СМС пришло три дня назад, в день моего приезда. Дрожащими руками я стала набирать ответ.

– Фэллон! – Мэдок постучал в дверь.

– Оставь меня в покое, – скомандовала я через закрытую дверь. – Нет.

Переходя на повышенные тона, я ответила:

– Ты сам велел мне запираться, когда я не хочу тебя видеть, придурок. Именно это я и сделала.

– Мне было шестнадцать, и у меня были руки как спички! – его приглушенный голос становился громче с каждым словом. – А теперь у меня появились мышцы, – продолжил он, – и через пять секунд эта дверь разлетится в щепки, если ты ее не откроешь!

Я подбежала к двери, отперла замок и распахнула ее.

– Как ты смеешь?!

– Да что с тобой творится?

Оттолкнув меня, он прошел в комнату и повернулся лицом ко мне.

– Мы отлично провели день. И у меня уже были грандиозные планы на ночь, начиная с джакузи…

Конечно, у него были планы.

Я захлопнула дверь у него за спиной, покачала головой и грустно усмехнулась.

– Я просила оставить меня в покое. Почему бы тебе просто не сделать это?

Голос мой был спокоен, но тело было напряжено до предела, когда я прошла мимо него.

Он схватил меня за локоть и развернул к себе лицом.

– Ты приходишь ко мне в комнату одетая вот так, – он указал рукой на мой наряд. – А потом убегаешь, ни слова не сказав, и ждешь, что я даже не поинтересуюсь тем, что творится у тебя в голове?

– Да какая тебе разница? Не твое дело. Ты же в любом случае заботишься только о самом себе.

Я вырвала руку и обошла кровать, стараясь сохранить между нами безопасную дистанцию.

Он сдвинул брови, явно пребывая в замешательстве, будто совершенно не понимал, что происходит. Да и как он мог понять? Я вдруг резко изменила мнение о нем, позволила ему соблазнить себя, а затем целиком поменяла правила игры и попыталась соблазнить его сама, чтобы доказать, что способна на это. Когда моя попытка с треском провалилась, мне снова пришлось оттолкнуть его. Конечно, он был в замешательстве. А как же иначе? Хотя я сама чувствовала себя не лучше. Приехав сюда, я отлично понимала, чего хочу. У меня был четкий план действий.

– Да что тебя, черт побери, не устраивает? Это все из-за вопроса о других девушках в моей постели? – спросил он, снова приближаясь ко мне.

Еле слышный вздох вырвался из моей груди. План летел к чертям.

– Это не имеет значения.

– Я бы тоже мог спросить тебя о других парнях, но я же этого не сделал, – он злился. – Хочешь, скажу, почему? Потому что я потом не смогу выкинуть это из головы. Это будет меня мучить. Ты правда хочешь знать, сколько девушек прошло через мою постель?

Это будет его мучить?

– Нет, я не хочу это знать. Мы же не встречаемся, – ответила я на его колкость.

Мэдок замер на месте. Его лицо погрубело, подбородок слегка поднялся вверх, весь он словно окаменел. Я не понимала, зол он, обижен, сконфужен или раздражен, но точно знала, о чем он думает в эту секунду. Наблюдая, как он медленно обходит мою комнату, берет большое мягкое кресло и ставит напротив зеркала, я думала о его широких плечах и упругих ягодицах в черных пижамных штанах, едва держащихся на бедрах.

– Иди сюда, – скомандовал он.

Я поджала пальцы на ногах, но осталась стоять там, где стояла.

Увидев это, он смягчился.

– Пожалуйста.

Удобно устроившись в кресле и широко расставив ноги, он смотрел в ожидании на меня через зеркало.

Мэдок только что вышел из душа, и капельки воды на груди поблескивали в приглушенном освещении комнаты. От внезапно охватившей меня жажды мне пришлось облизнуть губы.

Да это же просто смешно! Я положила руки на бедра и постаралась отвести глаза в сторону, но взгляд невольно возвращался к нему.

Ладно, к черту все.

Я опустила руки и медленно подошла к креслу, делая вид, что мне скучно. Мэдок взял меня за запястье и рывком усадил к себе на колени.

– Полегче! – возразила я, тщетно пытаясь снова подняться на ноги, но он крепко держал меня за руку.

– Доверься мне.

Я разозлилась, но сопротивляться перестала, только чтобы посмотреть, к чему это все приведет.

– Чего ты хочешь? – прорычала я, ерзая на нем попой, потому что рядом с бедром выпирал… он.

– Смотри, – Мэдок поднял голову. – Смотри в зеркало. Что ты видишь?

– В каком смысле?

Что за черт?

– Открой глаза! – огрызнулся он, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

Черт. Рядом с ним надо всегда быть начеку, чтобы вовремя улавливать сиюминутные смены его настроения.

Приобняв рукой, он взял меня за кончик подбородка и повернул лицом к зеркалу. Я уже с трудом могла дышать.

– Что ты видишь?! – закричал он.

– Тебя и меня! Мэдока и Фэллон!

Сердце готово было разорваться.

Я посмотрела на его отражение в зеркале. Моя поза не закрывала обзор, так что мы могли беспрепятственно разглядывать друг друга.

– А я вижу кое-что другое, – тихим голосом ответил Мэдок. – Эти имена ничего для меня не значат. За ними пустота. Когда я с тобой, то вижу не дочь жадной гламурной сучки и ирландского наркобарона и не сына изворотливого юриста и барби-веганки.

Я была готова расхохотаться. У Мэдока был довольно ироничный взгляд на жизнь.

Он же, напротив, хмурился и был серьезен как никогда, а я по опыту знала, насколько редки у него такие моменты.

Одной рукой он опирался на кресло, а другую протянул и запустил мне в волосы.