Не избавиться ей от этой любви, не выкинуть из головы этого типа. Вот, опять прислушивается, не едет ли машина, – да ведь он никогда не бывает в Миртл-коттедж по вторникам. Уже девять… И зачем она разговаривала с ним утром этим ненатуральным, ледяным голосом? Она просто с ума сошла! А теперь вот жалеет… Впрочем, у женщин мягкие сердца, если они любят. Например, она часто читала в газетах: самый отпетый негодяй заставляет женщину страдать, как будто лучше его никого на свете нет.

Сама-то она не заблуждается насчет Хантера, недаром читала и перечитывала это письмо: он безжалостен, мстителен, не держит обещаний… Телефон звонит! Господи, это он! Да нет, вряд ли… после того как бросил трубку с саркастическим пожеланием «продолжать в том же духе».

– О, ты дома! А я и не надеялась застать тебя.

Это мама! Пернел обрадовалась: хоть отвлечется от всех своих тягостных переживаний.

– Что случилось, мама, ты чем-то озабочена?

– Нет-нет, ничего страшного. Есть, правда, одна небольшая проблема.

Оказалось сестра Брюса чувствует себя неважно, он тревожится, собирается поехать к ней, в Корнуэлл. Но не один, а со своей женой.

– А ты… тебе не хочется ехать? – Пернел почему-то сочла, что мама не очень-то ладит с сестрой Брюса.

– Да нет, вовсе нет. Не не хочу… просто не могу.

– А почему, мам?

– А как же Артур?

– Артур?

– Ты все забыла! Это же пес миссис Дикин, я за ним присматриваю.

Пернел вспомнила: миссис Дикин… больница… Артур не желает пребывать вдали от родного дома. Все ясно!

– А Бэрил не выносит собак, шерсть вызывает у нее аллергию: ну, знаешь, глаза краснеют, текут слезы, чихание и все такое прочее.

– Та-ак… и ты, мама, поручаешь мне взять Артура к себе. Что ж… придется запирать его в доме, а в обед буду заезжать с работы, прогуливать его…

– Ну, понимаешь, дорогая…

– Так ты мне его не поручаешь?

– Конечно, да, только не у себя, а здесь.

– У тебя? – удивилась Пернел.

– Понимаешь, миссис Дикин будет страшно переживать, если я отправлю собаку куда-нибудь далеко.

– Когда же мне приехать?

– Как можно скорее. Ну, всего на два-три дня. Ты же знаешь, Брюс так привязан к сестре. Мы сразу вернемся, он только должен убедиться, что у нее все уладилось. Такая вот незадача… не помещать же Артура в приют: это разобьет сердце миссис Дикин.

– Дай мне время сообразить, как тут с работой, мам. Я тебе сразу же позвоню.

Разговор с матерью и, правда, заглушил на короткое время ее печали. И вдруг она поймала себя на том, что выглядывает из окна гостиной в надежде увидеть машину Хантера. Постоянно о нем думать, ждать его… Не лучше ли в самом деле на какое-то время уехать отсюда подальше? Но прежде всего надо позвонить Майку, договориться. К телефону подошла Зена, его жена:

– Добрый вечер, Пернел! Как поживаешь? Давно мы не видались.

– У меня все в порядке. Есть просьба к Майку: мне нужно несколько свободных дней.

– Ну, ненадолго-то я бы тебя подменила. Честно говоря, это и в моих интересах: хоть побуду рядом с ним. Ты ведь знаешь, он страшно подавлен, – может, я поддержу его. Не клади трубку – позову. Он сейчас наверху – с Томом возится, спать укладывает.

Не успела Пернел сказать, что перезвонит попозже, как Зена пошла за Майком – и тут же раздался его голос:

– Зена сказала мне о твоей просьбе.

Пернел коротко изложила, в чем дело.

– В этом году у тебя еще не было отпуска. До конца недели – времени хватит?

– Вполне. Спасибо, Майк.

Что ж, чем раньше она приедет в Йовил, тем вернее выручит маму. Завтра же и поедет – пораньше, часам к девяти. Стелла, услышав ответ дочери, вздохнула с облегчением. Хорошо, маме она поможет. А вот как помочь самой себе? Запретить себе бесплодное отчаяние, ненужные мысли о Хантере?

Еще одна беспокойная, полубессонная ночь – и Пернел, проснувшись очень рано, окончательно убедилась: куда бы она ни уехала, Хантер отправится с ней. Она заперла коттедж и, подавая машину назад по дорожке, вдруг подумала: прелесть ее дома, которому она уже привыкла радоваться, как-то померкла теперь, когда она полна мыслями о любви, а не об устройстве на новом месте. Что ее теперь ожидает здесь: любовь к Хантеру – и ненависть к нему, полное смятение чувств, а по уик-эндам, в свободное время, вместо отдыха – невыносимое, тягостное торчание у окна: не слышно ли звука мотора?

К матери она приехала около девяти, и все вместе – мать, Брюс и особенно Артур – устроили вокруг нее веселую возню.

– Видишь, он тебя помнит. – Брюс указал на пса: Артур, бешено вертя хвостом, положил лапы на ноги Пернел и залился отчаянным лаем.

– Его очень просто успокоить, – заявила Стелла. – Стоит сказать: «Вот сейчас отправлю тебя в школу, где собак учат уму-разуму!» – как он сразу прячется. А я для вас завтрак приготовила!

Пернел быстро справилась с едой, не желая, чтобы мать суетилась перед отъездом. Она проводила их и сразу же порадовала Артура длительной прогулкой; после обеда – еще раз. Вечером предстояло навестить миссис Дикин в больнице. За всеми этими делами ей стало как-то легче, но невеселые думы о Хантере, о своей неудачной любви подспудно мучили, не отпуская ни на миг.

В дом матери она вернулась, совсем приуныв: почему-то теперь лезли в голову все эти дамы – уик-эндовские визитерши, проводившие с ним по нескольку часов… Укладываясь спать, Пернел окончательно поняла: она долго не выдержит этого ножа, который вонзается ей в сердце, – этой ревности, безнадежности… отчаяния! Сон был беспокойным, и в три часа она проснулась, четко представляя, что ей надлежит сделать. Хантер не проживет долго в Миртл-коттедж, продаст его – так рассудила мама. Но время идет, и что-то не похоже, чтобы Хантер собирался продавать коттедж. Значит, она сама уедет из этого благословенного местечка.

Первой мыслью, когда она проснулась в четверг, было: нет, она не в состоянии жить, не видя Хантера хотя бы иногда. Видеть его… и его подруг – как их стройные ножки показываются из машины… Хватит с нее! Она так глубоко, так бесповоротно его любит, а он… Она ревнует, да, но у нее есть своя женская гордость: дожидаться пассивно, пока не произойдет что-нибудь непоправимое, пока он не уверится вполне в ее любви, и тогда… Но чего она боится? После вчерашней ссоры что заставит их снова заговорить друг с другом? Второе пришествие овец вряд ли произойдет. А ее язык… помимо ее воли он может наговорить что угодно, когда Хантер рядом. Даже… даже признаться в любви – особенно если он выведет ее из себя. Он так опытен, так коварен!

С трудом дождавшись девяти часов, она немедленно позвонила в агентство по недвижимости в Восточном Дарнли. Все что угодно, лишь бы Хантер не узнал о ее любви – этого она не допустит. Руфус Сэйер, услышав, что она намерена продать коттедж, выразил полную готовность тут же приехать.