«Как же забавно! Достаточно одной мелкой запоминающейся детали, и вся гадливость предмета в один миг преображается чем-то вроде персикового блеска». – Глорис-мальчик печатала на воображаемой катушке пишущей машины рой собственных мыслей.

– Помню, а то! Гром и молния с их глаз слетала так часто, что у меня пересыхало в горле на порядок чаще, чем обычно.

Некто или нечто все еще трепало колючий взор мальчишки, а тот силился вспомнить, где видел охранителей раньше. Короткой вспышки озарения было достаточно, чтобы рассвирепеть молодому на манер безумного катышка, что вышел из тени поношенной хлопковой одежды.

– Эй, хрипуны-маратели! Дремоты космогонических основ, живо тащите свои синие туши сюда, в мой потаенный оберег! – Мальчик-Глорис провыла мясистым басом.

Охранители стали оглядываться в поисках источника звука, но как не силились, ничего не могли разглядеть.

– Дерево напротив сточной карамельной ямы, подруги моего детства! Идите ровным шагом. Все время вашего пути я буду громко щебетать раненной птицей!

Синие же морды решили испытать диковинное мини-приключение и послушно пошли на голос.

Охранитель в коричневой форме шепотом докладывал второму:

– Как ты думаешь, что нас ждет в тех кустистых растениях? Это будет славное перченное мясо или птичья отрада на манер красного цвета?

Ему в ответ понесся такой же тихий шепоток:

– Думаю и то, и другое. Я чую приближающийся аромат детства, а еще приготовленного на углях шашлыка. Ух, устроим мы с тобой трапезу, друг!

Им обоим понравился этот манящий перед взором полуявный намек на скорое удовольствие.

А Остров Прельщения тем временем заготавливал жгуты и ремни, а еще черные ножи, при этом он ни на секунду не переставал издавать звучание скрежещущего голоса. Когда охранители подобрались достаточно близко к мальчику, тот ловким броском накинул на обоих плотную веревку из бука.

– Что за чертово колесо, Круц?!

– Нас взяли как неопытных глупых курочек, Дрель!

Преображенная Глорис перерезала глотки жертвам и те упали на влажную экза-тропическую землю, содрогаясь в предсмертных конвульсиях. Мальчик был доволен собой, и отошел к уже тлеющему костру, чтобы перемешать угли.

– Мой ужин будет славен, а своим пастушкам я отдам цветную требуху!

Вечер прошел под багровым закатом. И с приближением нового дня, Остров чувствовал всенарастающее неудовольствие. Мальчуган понимал, что вскоре ему предстоит уйти из этих нерешенных земель куда-то еще. «Кому оно все достанется после меня?» Таким вопросом задавался молодой человек, а еще было: «И куда я перенесусь после тленного разлада?» Глорис забыла куда направлялась и это было весьма прискорбным фактом.

Жертвы были давно съедены, а их внутренности были отданы прислуге. Мальчик ждал прихода транспортного средства, который переведет стрелки его жизни на годы вперед, обновив не только внешний вид, но и духовный наряд. Полночь означилась биением красного сердца и в небе возникла яркая звезда, чье приближение угадывалось невооруженным глазом. «Она летит за мной! Как это славно». Казалось, на мальчиковом лице промелькнула одинокая слеза. «Никогда не летал в теле настоящей Звезды!»

Космическая гостья все больше и больше расцветала на темно-синем ночном небе. Казалось, что ее громада просто-напросто поглотит маячившую внизу мелкоту, но звезда вдруг остановила свой ход, зависнув в воздушном пространстве и мальчика озарила великолепная улыбка некоей Девы-матери. Звездная сущь занимала пол небосвода. Глорис смотрела на пришелицу, не смея отвести свой взгляд. Ее засасывало невиданное ранее облако объемного натюрморта, которое теперь обуяло сознанием.

«Жареное, сыпучее, грозовое, облачное, детское, ровное, трель-матураное». Мальчик Остров-Прельщения развернул свое тело на сто восемьдесят градусов, оказываясь спиной к Звезде. Он принялся было расстегивать штаны, желая оголить свое причинное место, но светящийся космос вовремя остановил мальца.

– Живите век учитесь. Как ты думаешь, Глорис, где нужно ставить священную запятую? – Замерцало свечение, делаясь более ярким.

Мальчика поминутно дробило на части, его голос осекался и медленно тлел, но все же, по прошествии ледяного мгновения Островок таки смог выпростать ответ:

– Живите век, учитесь. Так я понимаю древнее сказание Мерцатуса. Он жил в десятом веке до рождества старой эманации Вселенной.

– Она наша душа, как и все люди, когда-то бывавшие на планете Земля.

– Теперь это не планета Земля, а странная, перекрученная формочка, что мягко плывет в Черном Подреберье. Две параллели. Одна – Павильон Мяса, другая – Оранж. – Мальчишка шмыгнул розовым носом. – Ты заберешь меня отсюда, Звездная красота?

Некоторым молчанием означилась местность. Дыхание зеленых растений грубо перемешивалось с сопением Глорис. Она понимала, что ее музыкальная шкатулка вскоре захлопнется, и оттого было немного грустно. Или даже сильно грустно. Но мысленный поток прервался внезапным оглашением некоего списка, который, казалось, не имел отношения к вопросу на целый неровный огрызок лица.

– Жертва номер один: Наресин Нексус. В иной пограничности ты откусил от него суровую долю мужского достоинства. Жертва номер ноль: клерк из Башни, зеленую морду которого ты так же приставил к виску. Жертва номер минус один: этаж на уровне сто первого этажа, где вы по обоюдному согласию с другими хранителями измывались над двухтысячным смельчаком так и несостоявшегося Прыжка. Ты расщепил его нервы на Икс и Игрек.

Таким образом, мы не можем взять твою сущность на наш славный корабль, ибо мы не хотим позора и грязи, что конечно же придут, если мы смалодушничаем перед твоими злодействами. Поэтому было принято ряд поправок к твоей форме, как ментальной, так и физической. Все это будет совершено исключительно по твоему разрешению. Ты хочешь узнать, кем и чем ты будешь выглядеть пройдя данную процедуру?

Остров Прельщения свесился с плеча горизонтальной поверхности. Он глядел на говорившую Звезду морщинистой мордой. Его прозрачные зрачки являли внутренности черепной коробки. Там виднелась молодая девушка солнечной наружности, которая пыталась весело проводить время, вытанцовывая изящные кренделя, но ей мешала внешняя и внутренняя мальчишеская срамота.

Настроение того грузом пятидесяти петухов оседало на плечи бедняжки. Казалось, что ей никогда не избавиться от этого давления и улыбка ее, с течением времени, становилась все бледнее и бледнее. Она боялась, что ей предстоит увять, как увядают срезанные цветы после нескольких дней, проведенных в стеклянном сосуде.

Космическое свечение хорошо уловило эти настроения и вышло из собственной орбиты, навлекая на Остров лучи мощного синего лазера. Тот мгновенно осел на землю, ни пискнув, ни показав остаточный зад. Девушке удалось выбраться из мальчика и, увидев своего освободителя она закричала во все горло:

– Дремота меня хотела поглотить, но ты, красота, не посмела допустить сего, поэтому я в знак своей признательности отдам тебе свою молодость и свое диковинное сознание!