Медитация – хороший способ успокоить ум. Снижается давление, в мозгу появляются длинные альфа– и тета-волны. Исследования показали, что это состояние сохраняется еще долго после завершения медитации. В работе 2003 г. специалисты из Медицинского центра Университета Калифорнии (Сан-Франциско) установили, что буддистская традиция сочетания медитации и бодрствования разума воздействует на миндалевидное тело в мозгу, область, ответственную за ощущение страха, тревоги и удивления. Благодаря такой практике человек становится спокойнее, не так легко слетает с катушек.

Медитация отнюдь не новый прием. Люди всех конфессий на протяжении тысячелетий прибегали к медитации в поисках внутренней гармонии или духовного просветления. В результате наше представление об этой практике исказилось: так и чудятся бритые буддистские монахи, распевающие «Ом-м-м-м» в высокогорном храме, или странные адепты нью-эйджа, восседающие в позе лотоса. Пора бы расстаться с этим предрассудком. Медитация давно вошла в мейнстрим. Десять миллионов американцев практикуют ее регулярно, в нашем индустриальном мире повсюду появляются комнаты для медитации: в аэропортах, школах, тюрьмах, больницах и учреждениях. Замученные стрессом, загнанные скоростью работники, в том числе закоренелые агностики и атеисты, приходят в эти убежища для усталого духа, где им предлагается медитация. Такого человека, как Билл Форд, гендиректор и президент Ford Motors, в легковерии не заподозришь – но и он теперь регулярно медитирует.

Чтобы понять, как действует медитация и какое отношение она имеет к Медленному движению в целом, я записался на ретрит в глуши Уилтшира. Ретрит проводится Международным центром медитации (International Meditation Centre, IMC), всемирной организацией буддистов, основанной в Бирме в 1952 г. Британский филиал центра открылся в 1979 г. Сейчас он располагается в кирпичной фермерской усадьбе и ее пристройках. Посреди тщательно возделанного сада поднимается современная пагода, золотые шпили сверкают на весеннем солнце.

Я приехал в пятницу днем и чувствовал себя не слишком уверенно. Смогу ли я часами сидеть без дела? Не окажусь ли тут единственным человеком без саронга? «Коллеги» – числом 40 человек – прибывали из всех краев света, из Великобритании, Германии, Франции, Австралии, США. На столах в кафе бутылочки соевого соуса Kikkoman соседствовали с баночками арахисового масла и горшочками Marmite. Многие участники действительно были буддистами с бритыми головами, в пестрых саронгах – традиционной бирманской одежде. Многие – но отнюдь не все. Я увидел немало таких же, как я: тех, кто искал тишины и надеялся освоить искусство медитации. На первую групповую сессию мы собрались в узком и длинном помещении. Приглушенный свет. В рамке – фотография Саяджи У Ба Кинга, основателя IMC. Над портретом табличка, провозглашающая по-английски и по-бирмански: «Истина восторжествует». Завернувшись в одеяла, ученики рассаживаются на матах в четыре ряда или опускаются на колени. Лицом к классу садится на стул, скрестив ноги, учитель – Роже Бишоф, тихий и приятный уроженец Швейцарии, внешне смахивающий на Билла Гейтса.

Бишоф предложил нам ступить на указанный Буддой восьмеричный путь. Прежде всего нужно очистить свои дела, соблюдая этический кодекс: не убивать, не воровать, не лгать, не прикасаться к наркотикам и алкоголю, на время пребывания в ретрите воздерживаться от секса. Далее – медитация. За первые пять дней работы укрепим умение сосредотачиваться, а в следующие пять дней применим это умение и постараемся обрести мудрость. В идеале к десятому дню медитаций ученики могут достичь просветления или по крайней мере ступить на верный путь.

Все в Уилтшире устроено так, чтобы помочь расслабиться и обрести покой. Перекрыт доступ к основным раздражителям, которые вечно дергают и жалят современного человека: нет телевизора, радио, книг и газет, Интернета, телефонов. Предписано соблюдать «благородное молчание», т. е. не болтать по пустякам. Жизнь вновь сводится к первоосновам: еда, прогулки, сон, омовение, медитация.

Существует много способов медитации. Как правило, нужно сосредоточить все помыслы в одной точке: на предмете, вроде свечи или листа, на звуке, или мантре, или же на понятии – таком как любовь, дружба или старение. Применяемая в IMC техника кажется довольно простой: закрываем глаза, вдыхаем и выдыхаем носом, полностью сосредоточившись на точке чуть повыше верхней губы. Нежным мелодичным голосом Бишоф призывает нас не торопиться, расслабиться, сосредоточить разум на нежном прикосновении дыхания к этому местечку под носом. На самом деле это не так-то просто. Мой ум вполне себе на уме. Пять-шесть вдохов – и он принимается скакать, точно бильярдный шарик, рикошетом перелетая от одной мысли к другой. Каждый раз, когда я возвращаю внимание к вдоху и выдоху, в голове вновь с топотом проносится стадо бессвязных мыслей: то о работе, то о семье, то о футболе, отрывки популярных песенок – словом, все и ничего. Я уже нервничаю: что-то со мной неладно. Все остальные так спокойны и сосредоточены. Мы сидим: четыре беззвучных ряда, гребцы на призрачной галере. Меня пробивает смех, подмывает выкрикнуть какую-нибудь глупость: «Пожар!»

К счастью, Бишоф дважды в день беседует с учениками, проверяя, насколько кто продвинулся. Только в это время нам разрешено открывать рот, и разговор происходит перед всем классом, т. е. можно подслушивать. И я с облегчением понимаю, что все вокруг тоже пытаются обрести душевное спокойствие, но никак не получается.

– Не могу замедлиться, – с отчаянием жалуется молодой человек. – Мне хочется действовать.

Бишоф не устает нас подбадривать. Даже Будда, говорит он, не сразу сумел привести разум в состояние покоя. Главное – не насиловать свой разум. Если чувствуете напряжение или возбуждение, то прилягте, сходите перекусить, прогуляйтесь. Выходишь прогуляться – и, словно в санатории, видишь вокруг медленно бредущих, заплутавшихся в садах усадьбы людей.

Невозможно отрицать воздействие медитации даже на самые суетливые, задерганные стрессом умы. В первый же вечер я с наслаждением «оттаиваю», а в субботу замечаю, что неспешность дается мне уже без усилий. К вечеру субботы я ем медленнее обычного и медленнее чищу зубы; по лестнице иду, а не бегу. Я начал отслеживать всё: состояния и движения моего тела, какую еду я ем, как пахнет трава в саду, какого оттенка небо. К вечеру воскресенья уже и медитация кажется достижимой. Разум надолго входит в состояние покоя; нетерпение, поспешность растворяются. Я настолько расслабился, что никуда не хочу уезжать.

Хотя я не отдавал себе в этом отчет, мой разум тем временем предался весьма полезному «медленному» мышлению. Под конец выходных ценные мысли о работе выскакивают из подсознания, словно форель, играющая в реке. Перед возвращением в Лондон я прямо в машине записываю эти идеи.

Возможно ли перенести такое спокойствие из ретрита в реальный мир? Ответ положительный, хотя и с оговорками. В Лондоне, конечно, соблазн разогнаться действует намного сильнее, чем в уилтширской глубинке, и мало кому после программы IMC удается достичь полного дзена. Как бы то ни было, медитация вполне может снизить напряжение от безумной городской жизни.

Побывав в Уилтшире, я стал расспрашивать людей о том, как действует на них медитация. Среди моих собеседников был Нил Пэвитт, 40-летний специалист по рекламе из Мейденхеда, под Лондоном. Ретриты IMC он посещает с начала 1990-х гг., постепенно стал практикующим буддистом и теперь ежедневно отводит час на медитацию.