А парень не так глуп, как притворяется! – решил Мейсон, глядя ему вслед, и вернулся в дом.

– Генри ушел, – сказал он, отворяя дверцу стенного шкафа. – Вылезайте!

– Какой ужас! Все-таки они меня нашли! – со скорбным видом произнесла Флоренс, глядя на Мейсона печальными глазами. – Теперь начнется такое!..

А чего она ожидала? Мейсон пристально смотрел на Флоренс. Неужели думала, что ей позволят вот так просто исчезнуть и оставят в покое после всего, что она натворила?

– А что вас так удивляет? – не сразу отозвался он. – Вы же сами говорили, что целую неделю по утрам прогуливались по пляжу. Почему другие не могут воспользоваться этим же маршрутом?

У Флоренс не было ни малейшего желания заниматься логическими умозаключениями. Она хотела совсем другого: сочувствия и утешения.

– Как вы думаете, он вернется? – спросила она, заглядывая Мейсону в глаза.

На ее беду, Мейсону как юристу факты и мотивы были ближе, нежели пустые обещания и безосновательные утешения.

– Думаю, вернется. Он знает, что вы здесь.

– Как это знает?! – взвилась Флоренс. – Вы что, сказали ему?

– Нет! – с обидой буркнул Мейсон. – Просто он узнал вас и вычислил, что вы здесь.

Флоренс в отчаянии сцепила руки и без сил рухнула в кресло.

– Прямо так и сказал?

– Не сказал. Но это очевидно. Флоренс спрятала лицо в ладонях.

– Нет! Я этого не вынесу! Неужели вернется?!

– Вернется, – подтвердил безжалостный Мейсон. – И не один, а вместе с вашей матерью.

Еще один скорбный вопль – и Флоренс перешла от траура к активным действиям.

– Ну и ладно! – заявила она, вскакивая с кресла. – Пусть приходят! Все равно меня уже здесь не будет! – Она метнулась к шкафу. – Я возьму синий сарафан? Думаю, Шерли возражать не станет… Черт, куда подевались мои туфли? – Она заглянула под кровать. – Здорово, что вчера мне так подфартило! Деньги на дорогу есть… И одалживать у вас не придется.

Мейсон схватил ее за запястье и повернул лицом к себе.

– Нет, Флоренс! На этот раз вы никуда не сбежите! Вы останетесь и встретитесь с ними.

От ужаса ее зрачки расширились и глаза стали темными.

– Ни за что! – Она упрямо затрясла головой. – Мейсон, вы не понимаете, каково мне сейчас! Я не останусь! Они меня сломают. Да поймите же вы, я не могу!

– Можете. Я поддержу вас. И никто вас не сломает, – спокойным тоном возразил он. – Флоренс, вы взрослая самостоятельная женщина. И вольны делать все, что хотите.

Но она все трясла головой, едва ли слыша его доводы.

– Нет, вы не понимаете! Стоит мне оказаться рядом с ними, как я превращаюсь в маленькую девочку. Да они со мной никогда не считались! И сейчас не посчитаются. Мейсон, не заставляйте меня делать это! Поймите, я не выдержу!

Он не хотел ее заставлять. И все понимал. Устоит она перед ними или нет, он ее все равно потеряет. Сказка кончилась.

На один безумный миг Мейсон представил, что они сбегут вместе. Сядут в машину и рванут в аэропорт в Инвернесс. Или к нему домой в Глазго. А почему бы нет?

Да потому, что это жизнь, а не приключенческий фильм, сказал ему разум. Его ждет работа, а ей давно пора научиться быть взрослой и справляться со своими страхами самостоятельно. Всю жизнь не пробегаешь. И вообще, они совершенно чужие люди. И так будет всегда. Это к лучшему. Или нет?

Глядя в бездонные глубины ее глаз, Мейсон ни в чем уже не был уверен. Стоит сделать один шаг, одно движение – и все изменится. Искушение было слишком велико. Его влекло к ней с такой неудержимой силой, что внутри все горело.

Все равно он потеряет ее. Это совершенно очевидно. Вчера утром он был бы этому рад. Но не сейчас. Что делать?! Разумом он понимал: сближаться с Флоренс – значит порождать новую боль. Он должен противостоять искушению. Мейсон отошел от нее и отвернулся.

– Пойду, соображу что-нибудь на завтрак, – севшим от волнения голосом сказал он. – Переодевайтесь и приходите на кухню.

Флоренс молчала. Она стояла и смотрела, как он уходит, и внутри у нее словно что-то слома лось. Она прекрасно понимала: как только здесь появятся Генри и ее мать, созданный ей мирок будет разрушен. Придется вернуться к реальности, от которой она сбежала. Вряд ли ей удастся здесь остаться.

Если только… если только…

Мысль о том, что она теряет Мейсона, была слишком мучительной. Она впервые встретила такого… такого необыкновенного мужчину. И точно знает: больше никогда такого не встретит. Так неужели она сдастся без боя? Ну, уж нет! Этот мужчина ей нужен. И она за него поборется!

Флоренс подошла к кухне и остановилась в дверях.

Мейсон взглянул на нее и, увидев блеск ее глаз, понял, что она задумала.

– Флоренс… – тихо сказал он, качая головой. – Не надо. Не делай этого.

Но у него не было сил сопротивляться. Он мог развернуться и выйти через дверь черного хода. Мог бы уйти прочь от нее…

– Флоренс… – шепнул он и, откинув голову, смотрел не мигая, словно надеялся остановить ее взглядом. – Флоренс…

Почувствовав в его голосе сомнение, она шагнула к нему, протянула руку и положила ему на грудь. Она приняла решение. За себя и за него. Ее глаза стали темными, взгляд отрешенным – как будто в ней возобладало какое-то другое существо.

– Флоренс! – повторил он, отчаянно пытаясь ее остановить.

Но она почувствовала, как он дрожит от возбуждения, и, улыбнувшись, шепнула:

– Мейсон, скажи, что не хочешь меня, и я уйду. Только скажи, и я уйду. И больше ты меня никогда не увидишь.

Но он молчал. Он не мог сказать это: у него недостало бы сил. Природа берет свое: он должен закончить то, что начала она. И как только он сдался, страсть вспыхнула в нем с неистовой силой. Точно лопнула пружина, сжавшаяся в ту ночь, когда Флоренс вошла в его жизнь.

Мейсон не хотел спешить. Он хотел ласкать ее, хотел, чтобы все было романтично… Но он сдерживал себя слишком долго. Если он не возьмет эту женщину сейчас и здесь, он взорвется. Он не выдержит больше этой муки!

Мейсон впился в ее губы с неистовой силой, как будто хотел завоевать. Схватил почти грубо, хотя она сама предлагала себя, и еще больше распалился от ее податливости. Заглянул в бездонные глаза Флоренс и понял: она всецело принадлежит ему. Хотя бы сейчас.

Дыхание у Мейсона участилось, он сорвал лифчик купальника и обхватил ладонью еще прохладную грудь. Флоренс застонала и впилась пальцами в его плечи, притягивая к себе все крепче и крепче. Он оторвался от ее рта и начал ласкать языком сосок, а руки скользнули вниз и сорвали трусики.