В ноябре 1920 года его наконец произвели в командиры эскадрона – комэски по тогдашней терминологии – все в том же 1-м полку. Можно предположить, что свою роль здесь сыграла его дружба с Антоном Яниным, дополнительно укрепленная отношениями обоих с сестрами Волоховыми. Действительно, комиссар эскадрона Янин утверждает все назначения и обладает правом предлагать на должности своих кандидатов, естественно, он при этом отдавал предпочтение членам партии. В дальнейшем Янин, возможно, пожалел о своем поступке, потому что его друг завел себе новую любовь.

Случилось это в декабре 1920 года, когда полк находился на станции Анна Воронежской губернии, где гонялся за бандой некоего Колесникова. Маргарита, дочь Жукова от Марии Волоховой, рассказывает, что ее отец и Янин остановились на ночлег в избе попа. Жуков заметил сидевшую на печке испуганную девушку. Звали ее Александра Диевна, она назвалась родственницей священника. «Георгий Константинович спросил, грамотная ли она и хочет ли служить в эскадроне писарем. Так она оказалась в эскадроне, которым командовал Георгий Константинович. А он в молодости был лихой красавец кавалерист. И Александра Диевна, возможно, влюбилась в него, считая своим благодетелем и покровителем»[98]. Девушка была учительницей. Ее отец, Дий, до революции служил агентом по продаже швейных машинок фирмы «Зингер», а мать, Анна Максимовна, уроженка Липецка, очевидно, происходила из крестьян.

Определив свою возлюбленную в обоз, Жуков продолжал в рядах 14-й бригады гоняться за конницей Колесникова. Это была довольно типичная история, бесчисленное количество раз повторявшаяся во время Гражданской войны (250 крестьянских восстаний за одно только лето 1918 года!). На подавление народных восстаний РККА бросала едва ли не столько же сил, сколько на борьбу с белыми армиями. Иван Колесников был почти близнецом Жукова. Родившись на два года раньше в крестьянской семье с юга Воронежской губернии, он пошел на Первую мировую войну рядовым, а закончил ее унтер-офицером. В этом качестве он был осенью 1918 года мобилизован в Красную армию и, мало-помалу, поднимался по служебной лестнице в пехотном полку. На этом сходство с Жуковым заканчивается. Дослужившись до командира батальона, Колесников неожиданно исчез из части в июне 1920 года, прихватив кассу своего подразделения. Было ли это банальной кражей или первым сознательным актом сопротивления большевистскому режиму? За неимением документов дать точный ответ на этот вопрос невозможно. В ноябре того же года Колесников возглавил крестьянское восстание против продотрядов, грабивших деревню от имени советского Наркомпрода – ведомства, ответственного за продовольственное снабжение городов. В декабре он командовал 5000 всадников, разбитыми на пять полков и вооруженными оружием, взятым в качестве трофея у слабых отрядов РККА, посланных против него. Отряд Жукова, гонявшийся за бандой Колесникова, быстро рассеял ее. Большинство крестьян просто вернулись по домам, а оставшееся ядро из 150 всадников, самых непримиримых бойцов, большинство которых были дезертирами из Красной армии, совершив трехсоткилометровый рейд, ушли в Донские степи.

В степях у излучины великой реки Колесников быстро пополнил свой отряд новыми добровольцами. Действительно, вся крестьянская Россия, задушенная жестокой политикой продразверстки, проводившейся властью в течение трех лет, готова была восстать. В конце января 1921 года Колесников повел свой отряд в Воронежскую губернию и 5 февраля занял свою родную деревню Старую Колитву. Запасы оружия и боеприпасов он пополнял, нападая по ночам на отдельно расположенные посты РККА. Руки у него свободны: отдельная 14-я бригада, в которой служил Жуков, была переброшена в Тамбовскую губернию, где пылало другое, еще более грозное восстание под предводительством братьев Антоновых. Колесников установил свой контроль над всем югом Воронежской губернии, уничтожил органы советской власти на местах, завладел многими мелкими городами и ушел на север только при известии о прибытии к красным подкреплений. 26 февраля 1921 года 1500 конных повстанцев-крестьян Колесникова соединились в Тамбовской губернии с силами Антоновых. Александр, старший из братьев, с радостью принял Колесникова и назначил его командующим 1-й партизанской армией. На какое-то время у него появилась надежда на то, что неожиданный приход этого отряда, пришедшего с Дона, позволит ему установить связь еще с одной мощной повстанческой армией, которая вела борьбу с красными на востоке Украины под предводительством Нестора Махно, легендарного вожака анархистов.

Когда бригада Жукова прибыла в феврале 1921 года на Тамбовщину, крестьянское восстание в губернии бушевало уже шесть месяцев и находилось в самом разгаре. В «Воспоминаниях» этому восстанию, Антоновщине, посвящено семь страниц. Это событие сыграло важную роль и в истории Советского Союза, и в жизни Жукова, который дважды чуть не погиб там. Это будут последние бои, в которых он примет личное участие с оружием в руках.

В своих «Воспоминаниях» маршал изображает Антонова уголовником, а его «армию» – «эсеровско-кулацкой бандой». Такие определения соответствуют большевистской трактовке истории Гражданской войны, но они очень далеки от действительности. На самом деле Антоновщина была одним из крупнейших крестьянских восстаний в русской истории. Ленин не ошибся, сказав в марте 1921 года, что «оно для Советской власти более опасно, чем все Юденичи, Колчаки и Деникины вместе взятые»[99]. Восстание охватило регион к югу от Тамбова, почти в 600 км от Москвы; оно продолжалось с осени 1920 года по лето 1921 года. В него оказалось вовлечено около трех миллионов крестьян. Антоновская армия насчитывала от 20 000 до 30 000 всадников, вооруженных винтовками и пулеметами. Им противостояло до 150 000 красных. Количество жертв этой малой гражданской войны внутри большой оценивается в десятки тысяч.

Волнения на Тамбовщине начались летом 1918 года. Тысячи молодых крестьян пытались избежать мобилизации в РККА, и, возможно, дезертиров в лесах было столько же, сколько повстанцев. Деревни враждебно встречали продотряды, под угрозой оружия грабившие эту богатую зерном губернию, про которую Ленин напыщенно сказал в 1918 году, что «урожаи там огромны» и что «одними ими можно спасти революцию»[100]. Тон задал Троцкий в июне 1918 года на съезде Советов: «Наша партия за гражданскую войну. Гражданская война уперлась в хлеб»[101]. Продотряды пытками, издевательствами и побоями заставляли крестьян открывать тайники с зерном, забирая даже семенное. Масштаб реквизиций был таким, что с зимы 1919/20 года наблюдатели отмечали на дорогах огромное количество просивших подаяния детей с раздутыми от голода животами. На всех железнодорожных станциях были развернуты заградотряды, чтобы не позволять крестьянам вывозить произведенные ими продукты с целью их продажи в городе на черном рынке. На такой благоприятной почве разворачивалось движение, возглавленное Александром Степановичем Антоновым. Родившийся в 1889 году в Москве, Антонов провел юность в Кирсанове – маленьком городке в южной части Тамбовской губернии, который тридцать один год спустя стал центром восстания. Невысокого роста красивый парень со вспыльчивым характером, большой любитель женщин, он работал лудильщиком, но основное время уделял не починке кастрюль, а деятельности в кирсановской группе партии эсеров. Как Сталин у большевиков, Антонов был у эсеров «экспроприатором» – совершал налеты на банки и государственные учреждения, добывая средства для революции. За его голову назначили награду. В 1909 году он был арестован во время подготовки покушения на генерала – командующего Казанским военным округом. Приговоренный к пожизненному заключению, он отбывал наказание во Владимирской тюрьме. Февральская революция 1917 года освободила его, и он вернулся в Кирсанов, где стал начальником революционной милиции. В мае 1918 года он захватил склад оружия, брошенный чешскими легионерами. Может быть, он уже тогда намеревался поднять восстание против большевиков? Как бы то ни было, ему пришлось вновь перейти на нелегальное положение, чтобы уйти от преследований ЧК после неудачного восстания левых эсеров в Москве. К нему присоединился его младший брат Владимир, также находившийся в розыске за то, что возглавил в Тамбове бунт мобилизованных в Красную армию крестьян. С дюжиной людей братья Антоновы начали серию экспроприаций и убийств коммунистов в Кирсановском уезде. Их группа увеличилась, приобрела устойчивый характер, но ее лозунги, заимствованные из эсеровской аграрной программы, производили слабое впечатление на местных крестьян. Тем не менее имя Антоновых уже олицетворяло сопротивление ленинскому режиму, а в Москве еще не знали, есть ли у него какая-то политическая платформа.