— Во вторник оставь вечер свободным, Ларри, и приходи сюда. Мы устроим маленький ужин вдвоем, а после сможем посмотреть мои эскизы. Скажем, в восемь.

— Отлично. Ну, ладно, Сидней, я поехал в магазин.

В такси я думал о том, что меньше чем через сутки я увижу Рею.

В двенадцатом часу я затормозил возле дома Морганов.

Входная дверь была открыта, но никаких других признаков жизни я не видел. Выйдя из машины, я пересек двор, заросший сорной травой, и заглянул в гостиную. Рея сидела за столом, разложив перед собой газету. Она подняла голову с насмешливым выражением в зеленых глазах. Ее вид пробудил во мне мучительное вожделение. «Господи! — подумал я. — Вот это женщина! Самая волнующая, самая дьявольская, самая желанная женщина в мире!» Одетая в то же дешевое бумажное платье и с теми же дешевыми голубыми бусами на шее, она казалась олицетворением губительной похоти.

— Ты? — Рея откинулась в кресле. — Что надо, Дешевка?

Безумная ярость, с которой я не мог совладать, поднялась во мне. Я сделал три стремительных шага вперед и дал ей оплеуху, отбросившую ее назад.

— Не смей называть меня так! — заорал я. Я приготовился, что она вскочит и кинется на меня, но Рея не пошевелилась. Она сидела неподвижно, прижав ладонь к лицу, с широко раскрытыми от удивления глазами.

— Четко сработал, кореш. — Фел вошел в комнату ленивой походкой. — Так с ней, сукой, и надо. Я догадывался, что скоро мы тебя увидим. Будь как дома.

Я не обратил на него ни малейшего внимания, не сводя глаз с Реи.

— Тронь меня еще раз — и пожалеешь, — сказала она.

В ее голосе не чувствовалось уверенности. Мое бешенство начало утихать, и я подумал, что до сих пор обращался с ней не правильно, упрашивая и пресмыкаясь. Я вспомнил, как третировал ее брат. Может быть, она уважает мужчин, которые не церемонятся с нею?

— Назови меня еще раз Дешевкой — и снова получишь, — пригрозил я.

Отодвинув плечом Фела, я подошел к исковерканному креслу и сел.

— Я пришел для разговора. Если не струсите, мы втроем могли бы прикарманить кое-какие бриллианты.

Рея уставилась на меня, как на сумасшедшего, а Фел разразился громким смехом.

— Видишь? Я говорил тебе, что в нем есть перец, глупая ты корова, — сказал он Pee, — а ты никак не верила. Я же говорил, что он малый не промах. Я-то знаю, я таких за милю примечаю.

— Заткнись! — огрызнулась Рея, по-прежнему глядя на меня. — И как же тебя понимать?

— Хоть у меня и есть кое-какие деньги, — начал я, — но мне не хватает. А кому хватает? Вы хотите денег, так почему бы вам не примкнуть ко мне и не раздобыть их?

С заблестевшими глазами и напряженным лицом Рея подалась вперед:

— Как?

— Вы не поленились выяснить, кто я, ну а я не поленился узнать о вас. Я в курсе, что ты участвовала в двух паршивеньких налетах и оба раза отхватила по четыре года. Это детские забавы. Если вы с братом умеете думать широко и не струсите, вас ждет полмиллиона.

Фел втянул воздух с резким свистящим звуком, а Рея застыла, сжимая кулаки.

— Ты серьезно? Полмиллиона? — спросил Фел прерывающимся голосом.

— Я пришел не для того, чтобы валять дурака. Именно так. Полмиллиона вам на двоих, полмиллиона — мне.

— Меня не проведешь, — резко бросила Рея. — Что скрывается за твоей трепотней? Или ты вообразил, что меня можно одурачить такой чепухой, а? Я не вчера родилась! Полмиллиона! Ха!

— Заткни ты свою проклятую глотку! — заорал на нее Фел. — Сама городишь чепуху! Говорю тебе, этот малый в порядке. Он сдает не из-под низу! — Фел повернулся ко мне. — Говори дальше, мистер, чего ты ее слушаешь! У нее всегда было ума с горошину. Что это там про полмиллиона? Иисусе! Вот бы мне такие деньжата!

— Они лежат и ждут нас, — объяснил я. — Вам всего-то и дела, что войти, взять их и уйти.

— Войти в ваш магазин и обчистить его, так, что ли? — недоуменно спросил Фел.

— Не говори глупостей! Поди попробуй! Глазом не успеешь моргнуть, как окажешься за решеткой. Нет. Это работенка легкая, безопасная и простая.

— А ты что будешь делать? — вмешалась Рея, глядя на меня холодно и подозрительно. — Стоять в сторонке, пока мы работаем, а если дело сорвется, только тебя и видели?

— Промаха быть не может. Все очень просто, — сказал я. — Я организую дело и продаю бриллианты. Без меня не будет денег. Но если вы струсили, скажите сразу, я найду кого-нибудь другого.

— Смотри ты! До чего переменился парень с тех пор, как заходил прошлый раз! — В голосе Фела звучала благоговейная нотка. — С чего бы это, мистер?

— С вас, вот с чего, — разозлился я. — Из-за вас я начал думать. — Я посмотрел на Рею. — И решил не ждать, пока стану глупым, жирным и старым, а собрался разбогатеть прямо сейчас.

Ее глаза не утратили недоверчивого выражения.

— Ладно, что за дело? — спросила Рея, нахмурившись, но я понял, что заинтересовал ее. — Нечего ходить вокруг да около. О чем ты толкуешь?

Я был готов к вопросу и, достав из бумажника фотографию колье миссис Плессингтон, положил ее на стол перед Реей.

— Вот о чем. Здесь бриллиантов на миллион восемьсот тысяч долларов.

Фел подошел и наклонился над столом, заглядывая через плечо сестры. Я пристально наблюдал за ними и по выражению алчности, сразу появившемуся на их лицах, понял, что они попались на мою удочку точно так же, как раньше попался Сидни. Потом Рея подняла на меня глаза:

— Мы можем загреметь на двадцать лет, если погорим.

— Черт! — взорвался Фел. — Ты кончишь ныть? Тебе обязательно нужно совать палки в колеса! Заткнулась бы лучше!

— Я побывала в тюрьме, а ты нет, — ответила она. — Дурак ты и говоришь глупости.

— Никакой тюрьмы не будет, — вмешался я. — Дайте объяснить.

Я рассказал им о колье миссис Плессингтон и показал газетные вырезки и фотографии, на которых она была снята с колье на шее. Я рассказал им о ее тысячных карточных долгах, из-за которых она вынуждена тайно продать колье, и о том, как мой босс купил его по бросовой цене и как мы с ним решили составить из бриллиантов ожерелье и продать его с большим барышом.

— Жадный сукин сын предлагает мне только два процента с выручки, — закончил я, — вот я и решил забрать колье. В моем положении я могу без риска продать камни за миллион и разделить его с вами пополам. — Пользуясь любимым выражением Сиднея, я добавил:

— Справедливей некуда, правда?

Рея смотрела на меня испытующе.

— Что-то ты больно расщедрился, а? — Ее холодные недоверчивые глаза шарили по моему лицу. — Что у тебя на уме? Ты знаешь, что мы пошли бы на дело за десятую долю цены. Что ты задумал?