Его руки гладили ее по спине, сначала легко и нежно, потом он стал все крепче прижимать ее к себе. Она откинула голову, позволяя его губам мягко скользить по ее шее. И вздрогнула, когда одной рукой он начал гладить ее грудь.

Это было так прекрасно — быть в мужских объятиях, чувствовать биение его сердца. Слышать, что оно бьется в такт ее собственному. Где-то на краешке сознания мелькнула мысль, что такое наслаждение ей может дать только Киган. Поцелуи Блейна были лживыми. А Киган был настоящий, и все происходящее между ними было чистосердечным.

Но разве это реально? Это снова всколыхнулись в Рен былые сомнения. Ведь Блейн тоже обманул ее. Как она может быть уверена, что и с Киганом она не обманывается точно так же?

Он сам предупреждал ее. Говорил, что ему не надо доверять, а она все равно упрямо не соглашалась, полагаясь лишь на свое чутье.

В одном Рен была точно уверена. Как-то незаметно в течение последних дней она потеряла свое сердце, отдала его этому мужчине. Необычному человеку, о котором совершенно ничего не знала.

Киган снял ее руки с плеч, она встала на ноги.

— Я… прости, но я не могу…

Рен горько усмехнулась.

— Я не знаю, что ты хочешь сказать, Киган. Я ничего от тебя не жду. Совсем ничего. Просто ты стоял под омелой.

Она показала рукой на зеленую веточку, покрытую белыми ягодами, которая покачивалась над их головами.

Конечно, ее слова никого не могли обмануть. И тем более Кигана. Их поцелуй был особенным и взрывоопасным, как динамит. Если бы он не был занят преследованием Хеллера, если бы не был так озлоблен и раздражен, если бы месть не занимала почти все его сознание!

— Просто дружеский поцелуй на Рождество? — спросил он.

— Ты ведь не подумал, что это может быть чем-то большим, нет? — Ее губы задрожали.

— Нет. — Он покачал головой. — Конечно, нет.

О, если бы только погода не заперла их наедине в этом доме. Если бы он не заболел и не был вынужден остаться. Если бы не набрел на ферму Рен Мэттьюс в тот день. Только одно было вполне ясно: отсюда надо уходить, и чем скорее, тем лучше. Прежде чем между ними произойдет что-то непоправимое. Потому что в следующий раз он может не устоять и не удовлетвориться одним поцелуем.

— Еще раз спасибо, Pen, за свитер и шарф. Ты чудесный человечек!

— Я рада, что тебе нравится.

— Я что-то устал, — сказал он неловко. — Видно, еще до конца пришел в себя.

Она кивнула.

— Так что сегодня я, пожалуй, пораньше лягу спать. — Он потянулся и зевнул.

— Конечно.

— Тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Киган направился в спальню, стараясь избавиться от угрызений совести. На пороге он оглянулся.

Освещенная огнями елки, она напоминала ангела. В горле Кигана застрял комок.

— Завтра рано утром я уйду.

Она ничего не сказала, чтобы удержать его, и Киган был ей за это благодарен.

— Можно мне получить назад пистолет? Пожалуйста.

Немного поколебавшись, она согласилась.

— Хорошо.

Сняв ключ с крючка над телефоном, Рен пошла в отцовский кабинет, открыла стеллаж. Вернувшись к Кигану, она вложила пистолет в его руку.

— Удачи, Киган Уинслоу, — прошептала она. — Я надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.

Рен подняла трубку телефона. Связи не было, как и в ту ночь, когда пришел Киган. Конечно же, холод и ураган не дали возможности телефонной компании вовремя починить линию. В любом другом случае все уже было бы налажено. Она вздохнула. Если бы телефон работал, она бы непременно позвонила своей подруге, учительнице Мери Бет Арманд. Просто, чтобы услышать знакомый голос.

А может быть, это и к лучшему. Неужели она действительно хочет признаться в том, какую совершила глупость, чтобы потом по всей школе пошли сплетни?

Рен села в кресло-качалку у камина. Господи, ну зачем ей понадобилось целовать Кигана Уинслоу? Или она и в самом деле поверила, что сможет прибиться к этому человеку? Чего она от него хотела?

Крепкого мужского плеча, на которое можно опереться, — таков был ответ на незаданный вопрос.

Но не было ли в этом чего-то большего? Тот костер желаний, что и сейчас еще тлел где-то в глубине ее тела, был признаком того, что ей нужно не просто дружеское участие.

Вздохнув, Рен поднялась и пошла на кухню мыть посуду. Она включила радио и принялась за работу. Из динамиков полилась мелодия «Радость миру».

Появление Кигана в ее жизни дало ей много важных знаний. Она слишком долго жила в мире теней, пряталась от жизни, избегала людей и считала увечье поводом для недоверия людям.

Теперь Рен встретила человека, страхи и боль которого были еще сильнее. Этот человек нес еще более тяжелую ношу, чем она. В нем жило такое отчаяние, что он не мог впустить кого-то в свою душу, распахнуть кому-нибудь свое сердце. Хотя ему так нужны были любовь и забота.

Сам того не желая, Киган как будто поставил перед ней зеркало, в котором отразилась ее душа, и позволил ей увидеть свою судьбу. Если она не сойдет с проторенной дорожки, узкой и трусливой, то окончит свою жизнь такой же, как он, озлобленной и одинокой. И некому будет о ней позаботиться. В свое время ей, как и Кигану, придется встретиться со своей судьбой лицом к лицу. И может быть, принять се.

Спасибо небесам за то, что он постучался в ее дверь. Киган принес ей важное послание. Надо вернуться к жизни. Забыть свои горести и беды.

Заботясь о нем, Рен не замечала, как меняется она сама. У нее возникла возможность снова найти свою любовь. Может быть, это будет не Киган Уинслоу, а кто-то еще. И Рен была благодарна ему за этот дар, который он преподнес ей на Рождество.

— А сейчас время десятичасовых новостей. — Голос радиоведущего оборвал последние аккорды звучавшей песни.

Рен мыла тарелку, едва прислушиваясь к радио. Ей не нужны были напоминания о том, что сейчас — время семейных праздников, а у нее нет ни семьи, ни друзей. Ни детей, ни мужа, с кем можно было бы встретить Рождество.

— В этот канун Рождества у нас есть несколько неприятных новостей, — сообщил диктор.

Интересно, что случилось, подумала Рен насмешливо. У Санта-Клауса сломались санки?

— Пришло сообщение о том, что сбежавший преступник был замечен в районе Стефенвилля.

Рен прислушалась.

— Коннор Хеллер из Чикаго, штат Иллинойс, был замечен три дня назад на Техасской автостраде.

Кровь застыла у Рен в жилах.

— Хеллер сбежал из тюрьмы Джулиет в прошлом июне. Несмотря на все усилия полиции, его не удается поймать вот уже полгода. Хеллер был осужден на пожизненное заключение за поджог дома чикагского полицейского. При пожаре погибли жена и дочь стража порядка. Хеллер совершил поджог из мести полицейскому, который застрелил его брата в ходе операции по изъятию партии наркотиков.