"Какая-то паскудная старушонка с яростно-зелеными глазами и надутыми на шее жилами стояла и кричала на всю улицу:

– Товарищи, любезные! Бейте их, казните их, топите их!

Я постоял, поглядел – и побрел домой"…

Взяв чистый лист, усмехнувшись, пишу такую строку: мне пришлось быть активным участником Великой демократической революции! Могу даже выступать с воспоминаниями на демократических мероприятиях.

"Великая демократическая революция" – избрание Ельцина Президентом России 12 июня 1991 года. То есть реальный приход Ельцина к власти, сравнимый с "Великой Октябрьской социалистической революцией".

"Демократы" старательно выпячивают на первый план августовский "путч" (сплошное темное пятно в истории), и даже Беловежские соглашения о роспуске СССР, однако настоящей революцией является 12 июня 1991 года. Революционный бронепоезд, в лице телевидения, расчистил широкую дорогу, и революционные массы устремились… На штурм Зимнего? На штурм Смольного?…

Никакие штурмы больше не нужны. Полит-технологии изменились. Революционные массы устремились на избирательные участки!

Ну вот представьте: вдруг бы Ельцина не избрали Президентом России? Горбачева вскоре сняли бы со всех постов – и никаких "демократических реформ": только нормальные, естественные, необходимые стране и людям преобразования. Однако у Ельцина, то есть у тех, кто за ним стоял и кто вел его к власти, телевидение было.

В свое время Керенский сказал: будь у меня телевидение – не было бы никакой Октябрьской революции.

У тех, кто вел Ельцина к власти, телевидение было.

Итак, ранним утром 12 июня 1991 года нахожусь я на избирательном участке, и здесь я сегодня – главный. Так решил партком моего производственного объединения, поскольку всякие выборы – пока еще дело партийное, а с другой стороны – партия уже и не у власти, поэтому дело спихнули на самого крайнего, то есть на меня, редактора газеты. Ровным счетом ничего в организации выборов не понимающего, и если бы не один мужик, из цеха, много лет этим занимавшийся – плохо было бы мое начальственное дело. Мужик взял все на себя, а я только занимался любимым делом – наблюдал.

Стою на крыльце, наблюдаю, а по тротуару, гремя клюкой, приближается к участку самый революционный элемент – ветшайшая старушошечка, и на ходу кричит:

– Покажите мне, где тут голосовать за Ельцина! Все должны голосовать за Ельцина!

Старушку пытается урезонивать шобла подбесков-бесенят, так называемых независимых наблюдателей – из пропагандистского вагона революционного бронепоезда:

– Так нельзя, сейчас плюрализм, сегодня агитировать нельзя…

– Я лучше вас знаю, чего можно, чего нельзя! – стучит бабушка палкой в пол.

Но про себя наблюдатели, конечно, довольны: картина ясная.

Интересные это были наблюдатели: все до единого – парни, лет 25 – 27, одного рода-племени, черноглазые кучерявые брюнеты, явно только что из Чикаго… Ну, откуда-то оттуда. Держались уверенно, но эдак сторожко-молчаливо: думаю, не все из них говорили по-русски…

И была с ними светловолосая дама, лет 40, русская, интеллигентная, всячески хорошая. Мы с ней перебросились парой фраз – тут и выяснилось, что я не демократ.

– Как жаль, как жаль, – произнесла дама, глядя на меня, – у вас такое интересное лицо…

– Благодарю, благодарю, развел руками я. – Однако никуда меня не сагитируешь-спропагандируешь…

– Да-да, я понимаю. Очень жаль…

Много было такого народа среди самых рядовых интеллигентов, особенно городских, особенно столичных. Прекрасные люди – и полное неразличение добра и зла, черного и белого – мозговой, духовный дальтонизм. Должно быть, это на почве абсолютного советского атеизма…

Вряд ли "демократия" что-нибудь дала этой даме. В лучшем случае, тихо досидела она до пенсии где-нибудь в своем НИИ, а теперь – только в "Дикси" – "Пятерочку", за хлебушком-молоком…

Но не только старушки с клюками, да интеллигенты-наблюдатели привлекали мое внимание. Всё поглядывал я на прическу-одуванчик знакомой молодой работницы из цеха, сидевшей "на букве", читавшей книжку. Пошла голосовать и она.

– Ну, мы за кого? – поинтересовался я.

– За Ельцина, – ответила она, опуская бюллетень блистающими пальчиками.

Да, революции делаются ныне отнюдь не матросскими лапами!

Когда выборы закончились, когда закончился долгий, муторный день, и участок закрылся, отметили мы всей компанией это дело… Совершенно не понимая, что справляем поминки по великой стране!

А потом поехали на ПАЗике сдавать ящики с бюллетенями в избирательную контору.

Кстати, на ПАЗиках в Питере возят людей в последний путь…

Одно время имел возможность близко наблюдать видного петербургского начальника. Могуч, здоров, энергичен, громогласен, легко общается с толпой, часто мелькает по телевизору. Хотя и простоват-топорноват, но это как вроде бы только на пользу. Прямо – народный герой! И у начальства своего – на отличном счету.

Смотрю, как-то промелькнуло сообщение : в князья его возвели. Было время: княжеские, графские дипломы-сертификаты раздавали направо-налево, и кого хочешь куда хочешь возводили.

А тут смотрю – оказывается, он настоящий князь! Где-то кто-то какие-то корни откопал.

И припомнилось тут мне… Припомнилось. Я ведь этого князя не только наблюдал, но и общаться с ним доводилось, даже какие-то дела иметь. Правда, знающие люди меня предупреждали:

– Ты с ним осторожней. Нае… – и глазом не моргнет. Это же…

И называли уменьшительно, по имени…

Я не обращал внимания. Чего ему с меня-то? Но вот как-то он сам вдруг проявил инициативу, предложил серьезное дело. Я забегал, забросив свои дела. Даже билеты в Москву, по своим делам – сдал, не поехал. Бегаю, кручусь, позваниваю ему. Как и любого большого начальника, лично поймать его невозможно. Но я дело-то – делаю! И всё вроде нормально. Позваниваю, позваниваю, идет неделя, другая, третья, он бодро поддакивает, обещает одно, другое, но чувствую – врет. Врет, врет… Закончилось же все до того грязно, глупо, подло, бесчестно… Даже его причиндалов, свидетелей этого дела, покоробило.

Редкий смерд способен на такую низость! – скажу я вам.

Высказывать ему претензии – глупо. Через минуту забудет. Дуэль? Однако на дуэль вызывают человека, имеющего хотя бы мало-мальское понятие о чести.

Ладно… Гуляй, Вася.

Плюнуть и забыть.

Все годы перестройки, по сей день чуть не каждый день слышно: извечные российские вопросы! извечные российские вопросы! Кто виноват – и Что делать… Классика еще любят цитировать: в России две беды – дураки и дороги.

Бесы это кривляются, рожи нам строят. Прекрасно они знают – и кто виноват, и что делать.

Одна беда: всё продолжают кривляться, рожи строят…

Как пишут и говорят, "Газпром" стал одной из