– А как вы познакомились с Салли Толлхок? – поинтересовался у Оскара проснувшийся Кевин.

– Она преподавала у нас в юридическом колледже.

– Насколько я понимаю, не виделись вы достаточно давно?

– Я бы не сказал. Мы стали добрыми друзьями и встречаемся довольно часто.

– Ясно. Значит, она – член совета по водоснабжению?

– Была, до недавних пор. Однако ей известны все ходы и выходы, и она досконально изучила калифорнийское водное законодательство, что для нас весьма важно, поскольку именно законами штата определяются права городов относительно воды.

– Знаю. Я слышу это каждый раз, когда прихожу за разрешением на строительство.

– Ничуть не удивительно. Вы же понимаете, вода – дело такое… Когда ею распоряжались не власти штата, а сами города, произошло несколько кровавых стычек.

– По-моему, мы от них не застрахованы и сегодня.

Дорога пошла в гору, местность стала более дикой. Слева уходили в небо пики Сьерра-Невады, взметнувшиеся над землей на десять тысяч футов; справа виднелись куда более пологие, голые склоны Слейта, Пана-минта и Уайт-Маунтинс. Промелькнуло за окнами озеро Оуэнс-Лейк (небесно-голубая синева, отороченная белым), и дорога юркнула в долину Оуэнс-Вэлли.

Узкая, зажатая между двумя высочайшими горными кряжами континента, долина представляла собой истинное царство весны. Куда ни посмотри, повсюду зеленели сады – яблоневые, грушевые, вишневые, миндальные; многие деревья цвели: каждая ветка была густо усыпана цветами, каждое дерево напоминало призрачное видение на фоне поросших вечнозеленым кустарником холмов.

Остался позади Лоун-Пайн, самый крупный город долины (его население насчитывало около сотни тысяч человек), начались Алабамские холмы, поражавшие воображение своими диковинными очертаниями, – кстати сказать, эти холмы были едва ли не древнейшими на территории Северной Америки. За Индепенденсом, еще одним крупным городом, показался Бишоп – культурный центр Оуэнс-Вэлли.

Главная улица Бишопа, которая являлась на деле все той же магистралью 395, отделяла кварталы современной застройки от «исторической части», вызвавшей у Кевина смех: этакий городок из какого-нибудь вестерна. Мотели, автобусные остановки, придорожные кафе, дешевые ресторанчики, магазины автозапчастей, галантереи, аптеки и тому подобное. Бишоп явно гордился своим прошлым.

Стоило свернуть с главной улицы, как город преобразился буквально на глазах: шестьдесят тысяч его жителей обитали, по мнению Кевина, в настоящих шедеврах современной архитектуры, которые впечатляли как элегантностью, так и (впрочем, не все) причудливостью форм. Калифорнийский университет занимал целый квартал в северо-западной части города. Оставив машину на стоянке, Кевин, Дорис и Оскар направились к университетскому городку.

Часть территории университету выделила мэрия Лос-Анджелеса, а другая часть досталась в наследство от резервации, в которой когда-то жили два индейских племени – шошоны и пайюты. Университетские здания словно копировали пейзаж долины: они выстроились двумя рядами, наподобие горных цепей, а между ними, в тени многочисленных сосен, приютились низенькие деревянные сооружения. У дорожки стоял стенд со схемой городка. Отыскав на ней Кребер-колледж, Оскар повел спутников туда, мимо студентов, что перекусывали, привольно расположившись на травке. Они приблизились к деревянным постройкам, и тут Оскар остановился и показал на женщину, которая сидела на солнце, прикрыв глаза.

– Салли Толлхок.

Знакомая прокурора оказалась и впрямь высокой, однако ничего ястребиного в ее облике не обнаружилось[13]. Широкоскулое, типично индейское лицо, густые черные брови, рубашка с длинными, закатанными по локоть рукавами, джинсы, кроссовки… Бифокальные очки в золотой оправе придавали ей весьма деловой вид.

Услышав шаги, женщина встала.

– Привет, Носорог! – бросила она Оскару и протянула левую руку. Оскар подобным же образом ответил на рукопожатие и представил Кевина и Дорис. – Добро пожаловать в Бишоп, – проговорила Салли. – Вы меня едва застали. Я ухожу в горы.

– Но мы приехали специально, чтобы поговорить с тобой! – воскликнул Оскар. – К тому же на завтрашний вечер назначены состязания…

– Я всего лишь собираюсь переночевать наверху, – отозвалась Салли, – а заодно проверить глубину снежного покрова в бассейне Дьюзи. Если желаете, могу договориться, чтобы вам выдали снаряжение, и пойдем все вместе. – Оскар было запротестовал, но она мановением руки отмела всякие возражения. – Я сказала, что ухожу в горы! Если хотите поговорить, придется идти со мной.

* * *

Деваться было некуда. Час спустя все четверо вскинули на спины рюкзаки и зашагали по тропинке, бегущей по берегу озера Саут-Лейк. Вскоре начался подъем. Кевин и Дорис не сговариваясь посмотрели на Оскара, затем переглянулись; видимо, их посетила одна и та же мысль – выдержит ли прокурор такую нагрузку?

Тот, однако, не отставал, хотя то и дело притворно закатывал за спиной Салли глаза – и внимательно прислушивался к словам своей подруги. Время от времени он поглядывал на Кевина и Дорис, будто проверяя, слышат ли они, о чем идет речь, и все ли у них в порядке. А они удивлялись столь несвойственной прокурору заботливости. Судя по всему, Оскар, несмотря на то что дышал прерывисто, с натугой, особых проблем не испытывал, – а ведь Салли задала весьма приличный темп.

Часа через два или три они вышли из соснового бора и очутились на берегу длинного, изобиловавшего островками озера, которое обошли, лавируя между огромных темно-красных валунов. Над озером вздымались увенчанные снежными шапками горные пики, отражавшиеся в синей воде; тут и там виднелись карликовые сосенки.

– Видите, сколько воды поступает в Оуэнс-Вэлли, – проговорила Салли, поведя рукой, и отерла со лба пот. – В прежние времена всю ее забирал Лос-Анджелес.

Карабкаясь вверх по склону, она рассказывала, каким образом лос-анджелесское Управление водоснабжением сумело получить права на все потоки, стекавшие в Оуэнс-Вэлли, присвоив тем самым всю воду Восточной Сьерры.

– Преступники, – процедила Дорис, – о чем они, интересно, думали?

– О будущем, – пробормотал Оскар.

В федеральном бюро мелиорации, продолжала Салли, работал один человек, которому поручили проверить водные ресурсы долины. Одновременно он сотрудничал с Лос-Анджелесом и сообщал туда все, о чем узнавал, вследствие чего тамошнее УВС прекрасно знало, прав на какие потоки следует добиваться. В результате Оуэнс-Вэлли выкачали досуха, уничтожив сады и пахотные земли. Фермеры разорялись один за другим, а Лос-Анджелес скупал их участки. Озеро Оуэнс-Лейк просто-напросто высохло, а в Моно-Лейк воды осталось на донышке; что касается подземных вод, те ушли настолько глубоко, что начали погибать даже привычные к засухе растения пустыни.