Я прижал её к себе на минуту, просто поглаживая по волосам. — Знаешь что, Трули?

— Что?

Я посмотрел на часы.

— Восемь вечера никогда не казались мне такими чертовски далёкими.

Она улыбнулась и прикусила губу.

— Я тоже не могу дождаться, когда увижу тебя снова.

Я наблюдал, как она шла к своей машине. Мне пришлось сдать назад, чтобы пропустить её, затем я помахал ей на прощание и поехал домой.

Дома Чейз лежал в отключке на своей кровати и громко храпел. Комната Корда и Сэй пустовала, но мне показалось, что я слышу их голоса на заднем дворе. Мне требовалось больше кофеина, поэтому я пошёл на кухню, чтобы сварить ещё кофе.

Жалюзи во внутренний дворик были открыты, а раздвижная стеклянная дверь слегка приоткрыта. Я услышал смех Сэйлор и выглянул наружу. Она сидела на коленях у Корда, одетая в длинное жёлтое платье на тонких бретельках; её красивые каштановые волосы развевались на ветру. Корд сидел с обнажённым торсом и обнимал любимую за талию. Он что-то прошептал ей на ухо, и она поцеловала его. Я не мог видеть лица Сэйлор, но я видел брата. Кордеро открыл глаза и посмотрел на неё. Никогда не думал, что мой брат способен быть таким счастливым. Не то чтобы он и раньше жил в печали, но любовь Сэйлор дала ему покой.

Ни один из них не заметил меня. В этот момент они так увлеклись друг другом, что навряд ли осознавали даже о вращении Земли. Корд пристально посмотрел Сэй в глаза, а затем осторожно потянул с её плеча бретельку платья. Он начал целовать её грудь, а она откинула голову назад, закрыв глаза. Он провёл губами по её шее, пока снова не нашёл её рот. Тогда я отвернулся — момент был слишком интимным. Конечно, я много раз ловил их с поличным, и они занимались этим в своей спальне, крича так громко, что дрожали стены, но, наблюдать за ними, мне казалось вторжением во что-то гораздо более личное. Я смотрел прямо на чистую любовь, и это было больно, как устремлять взгляд на солнце без очков.

Я не хотел их беспокоить, поэтому взял кофе и пошёл к себе в комнату. На полу, словно конфетти, были разбросаны презервативы, которые ещё не успел использовать. Я усмехнулся и начал подбирать их. Потом положил несколько в бумажник, потому что не знал, где мы с Трули окажемся позже. Я возбудился от одной мысли о ней.

Приятными мыслями я наслаждался, пока не зазвонил телефон. Я вытаскивал девайс с дрогнувшим сердцем. Но это был автообзвон. Меня спрашивали, интересуюсь ли я таймшером в Седоне. Но один только телефонный звонок встряхнул меня настолько, что мне пришлось сесть.

«Пока нет. Ещё нет».

В последнее время мне лучше удавалось избегать мыслей о заключённом мною договоре на крови. Я должен Гейбу ещё один хороший бой. Обязан драться так, чтобы на Эрнандеса пролился дождь денег и он отпустил меня. Я никогда не обещал ему, что буду сражаться бесконечно. Но от одной мысли о том, через что мне придётся пройти, чтобы выжить в одном из этих гладиаторских боёв, у меня сводило живот. Мне придётся причинить кому-то боль. И эта боль будет сильной. Было бы почти предпочтительнее причинить боль самому себе.

Я ощутил, как в голове, словно гром взревела кровь. Затем из темноты раздался непрошеный голос. Я закрыл глаза и увидел ненавистное мне лицо: оно улыбалось, показывая, что держит моих братьев в своей хватке.

«— Выбирай сам, Криденс. Ты облажался, и, может быть, в следующий раз подумаешь лучше, зная, что заплатит один из твоих братьев.

— Нет! Не выберу. Ни за что, бл*дь, не выберу!

— Или ты выбираешь, или я выбью дерьмо из них обоих».

Я и братья, мы никогда не говорили об этом. Можно было столько всего сказать, что лучше просто промолчать.

Я услышал грохот и увидел, как из своей комнаты с трудом выбирается Чейз. Он направился в ванную. Я заметил, как он положил что-то в рот, а затем наклонился, чтобы сделать большой глоток из крана.

— Что это за штука, братишка?

Он подпрыгнул, ударившись лицом о раковину.

— Чёрт, ты меня напугал, — Чейз вытер лицо полотенцем для рук, — аспирин. У меня болит голова.

Я знал, что это не аспирин. Я встал.

— Дай мне посмотреть.

Чейз уставился на меня.

— Нет.

Я настаивал.

— Дай это мне, Чейзин. Я не собираюсь валять дурака.

— В чём ты меня обвиняешь, Крид?

— Ни в чём. Я просто хочу, чтобы ты отдал мусор, который продолжаешь глотать.

Он стал злым. А Чейз сердился редко. Он замахнулся на меня, но я увернулся, и удар попал в дверь. Брат толкнул меня плечом, бросил свирепый взгляд и направился на кухню. Я последовал за ним.

— Чейз.

— Пошёл на х*й. А ещё лучше возвращайся к его использованию.

Я схватил Чейза, намереваясь вывернуть его карманы, даже если для этого мне придётся сорвать с него штаны. Я слишком долго игнорировал эту ситуацию. После избиения, из-за которого брат попал в больницу, он страдал от боли. Но рецепты уже давно закончились, а Чейзин каким-то образом продолжал добывать таблетки.

— Грёбаный придурок, — выругался Чейз. Он не был похож на себя: его голос звучал низко и угрожающе. Он ударил меня коленом в грудь, отбрасывая назад. Я блокировал удар, который он нанёс, и попытался удержать его, но Чейз яростно сопротивлялся. Мы врезались в дверь кладовой; я почувствовал, как треснуло дерево.

— Парни! Какого чёрта? — прогремел Корд со двора и ворвался внутрь, а за ним и Сэйлор.

Чейз оттолкнул меня. Его лицо было красным, глаза полны ненависти.

— Что случилось? — осторожно спросил Корд. Он чувствовал, — это была не обычная потасовка.

— Спроси своего брата, — ответил я.

Чейз усмехнулся.

— Конечно, у всех есть проблемы, кроме тебя, да, Крид? Ты, бля, не можешь смотреть миру в лицо, поэтому пьёшь до тех пор, пока не упадёшь. Почему бы тебе для разнообразия не признать свои чёртовы слабости?

Оставаясь бесстрастным, я скрестил на груди руки. Чейз прислонился к кухонному столу, тяжело дыша. Возможно, он пытался не заплакать.

Корд переводил взгляд с одного из нас на другого. Он никогда не принимал ничью сторону.

Сэйлор — это совсем другая