– Кому это было нужно?

– Не догадываетесь? – Пилютик проницательно посмотрел ей в глаза: – Ответ напрашивается сам собой: тому, кто убил Бирюкову.

– Но между этими событиями нет никакой связи. По крайней мере, я ее не улавливаю.

– Одно повлекло другое. К примеру, вернись мы намного позже, Надежда Ефимовна не пошла бы на улицу, а улеглась спать.

– Но мы не знаем, где ее убили, – напомнила Лионелла.

– Вы предполагаете… – Пораженный Пилютик прикрыл рот ладонью, после чего продолжил свистящим шепотом: – Вы что-то знаете? Что-нибудь слышали? – Он подошел к двери, открыл ее и выглянул в коридор. После чего плотно притворил и вернулся. – Можете мне довериться, Лионелла Павловна.

– В чем?

– Скажите, что здесь произошло в ночь убийства!

– Что за глупости?!

– Вы же сами только что…

– Я лишь предположила, а вы наплели бог весть что! Впрочем… – Лионелла ненадолго задумалась. – Той ночью, когда я искала душ, то заглянула в комнату Бирюковой.

– И что? – быстро спросил Пилютик.

– Там никого не было, горел верхний свет, и было приоткрыто окно.

– Вы прошли в комнату?

– Нет, я стояла в дверях, но видела, как от сквозняка колышется штора.

– Не хочу вас пугать, однако спрошу… А вы не подумали, что за шторой мог прятаться убийца?

– Штора колыхалась от ветра, – возразила она. – Говорю же вам, окно было открыто.

– В этакий холод? – Пилютик прищурился и придвинулся ближе. – Возможно, вы не заметили, но на окне в комнате Бирюковой, как и у вас, стоят горшечные цветы.

Лионелла перевела взгляд на окно и увидела четыре горшка с геранями.

– Чтобы открыть окно, их нужно было бы переставить… – Он поискал глазами. – На стол или на пол. Больше, как видите, некуда. Вы видели горшки, когда заходили?

Лионелла молча покачала головой. Пилютик продолжил:

– И, что самое противоречивое в вашей версии, утром окно было закрыто. Как понимаете, закрыть его было некому, кроме воскресшей из мертвых Бирюковой. – Он перекрестился. – Прости меня, господи, за кощунство.

– Возможно, вы правы. Но это ничего не объясняет, а только порождает вопросы.

Пилютик закивал и направился к выходу, но прежде чем закрыть за собой дверь, проронил:

– Надеюсь, что скоро мы все узнаем.

Тамара открыла дверь, на пороге ее комнаты стояла завернутая в одеяло Лионелла Баландовская.

– Вы уже встали?

В ответ Лионелла недовольно спросила:

– Где моя одежда?

– Директор пансионата попросила все высушить и привести в порядок. Завтра будет готово. Только боюсь, замшевые ботинки пришли в негодность.

– И что мне теперь делать? – Лионелла распахнула одеяло. – Кстати, чья это пижама?

– Ее принесла Елизавета Петровна.

– Но я не могу пойти на ужин в пижаме.

– Ко мне какие претензии? – потеряв терпение, спросила Тамара.

– Никаких. Просто дай мне что-нибудь надеть. – Лионелла опустила глаза на босые ноги. – Ну и обувь.

Можно только представить, что испытывала в этот момент она, любительница красиво одеться и произвести впечатление.

– У меня ничего нет, кроме того, что сейчас на мне, – ответила костюмерша. – Сами знаете, ехали сюда всего на один день.

Лионелла зашла в комнату и, обведя ее взглядом, спросила:

– А костюмы уже увезли в Москву?

– Нет, они все в костюмерном автобусе.

– А разве он еще не уехал?

– Без меня не имеет права. Я – материально ответственное лицо.

– Тогда принеси сюда мой костюм, включая обувь и шлем.

Тамара заколебалась:

– Но что скажет Пилютик?

– С ним я договорюсь, – заверила Лионелла. – Другой одежды здесь у меня нет.

Минут через десять Тамара принесла в комнату Лионеллы все, что она просила: кожаные брюки, рубаху, теплую кацавейку, шлем и сапоги, перевитые тонкими ремешками.

– Когда ты уезжаешь? – поинтересовалась Лионелла.

Тамара ответила:

– Как только помогу мужу Бирюковой собрать ее вещи. Но он что-то задерживается.

– Ужинала?

– Когда бы успела? – вопросом на вопрос ответила костюмерша.

– Минут через десять я буду готова. Пойдем ужинать вместе.

– И вы отправитесь на ужин в этой одежде? – Тамара не сдержала смешка. – Шлем хотя бы не надевайте.

Столкнувшись с Лионеллой в столовой, директриса пансионата всплеснула руками:

– Зачем же вы встали?! Я только что приказала отнести ужин вам в комнату. И боже мой! Совсем забыла сказать, что ваши вещи еще не просохли.

– Об этом мне рассказала Тамара. – Лионелла стянула с головы кожаный шлем и, заметив свое отражение в оконном стекле, ужаснулась: – Господи!

– А как вы хотели? – строго поджала губы Елизавета Петровна. – Вас сюда в беспамятстве, на руках принесли. Очень жаль, что врач не приедет. Машина по дороге сломалась.

– Вот и хорошо, – заметила Лионелла.

– Ничего хорошего. Когда только дорогу нормальную построят? – Елизавета Петровна обернулась и позвала официантку: – Дуся, не носите ужин в десятую избу. Обслужите, пожалуйста, здесь.

Из-за дальнего столика поднялся Никанин и помахал им рукой:

– Сюда! Идите сюда!

За ужином говорили о Стрешневе. Никанин, как и все остальные, выразил надежду, что Максим жив.

– Все это глупости, – сказала Тамара. – Был бы жив, пришел бы за своими вещами. Неужели не ясно, что он утонул?

– Сегодня после обеда я наблюдал за тем, как на озере работали водолазы, – вполголоса произнес Никанин. – По-моему, это глупо – искать в одном месте. Озеро большое. – Он посмотрела на Лионеллу. – Вы неотразимы в этом наряде. Неординарный взгляд художника на костюм принес свою пользу. Не будь у него амбиций, пришлось бы вам ужинать в дырявом сарафане или грубой холстине. И, кстати, о вашем утреннем приключении я наслышан. Можете не рассказывать.

У Тамары зазвонил телефон, она ответила, поспешно закончила ужин и вскочила.

– Приехал муж Бирюковой. Мне нужно идти.

– Ни пуха. – Лионелла проводила ее взглядом и обратилась к Никанину: – Видели Пилютика?

– А как же. – Никанин вежливо усмехнулся. – Сегодня он распространял конфиденциальную информацию.

– Про умышленную поломку «лихтвагена»? – догадалась Лионелла и тоже улыбнулась. – Вы пообещали ему, что все останется между вами?