– Ты экстрасенсом подрабатываешь?

– Скорее грушей для битья, – усмехнулся Грант, указывая на синяк, украшающий его правый глаз.

Девушка не переставала улыбаться, изучая нового знакомого:

– Тебе не идет эта профессия.

– Учусь на другую.

– О чем ты? – спросила она, слегка нахмурившись. – Изучаешь приемы самообороны?

– Да, разве есть выход?

– Правильно. Нечего бить слабых.

– Всё нормально. Таков наш мир. Сильные подчиняют слабых, – уверенно сказал Грант, пряча улыбку. – А я буду сильным.

– Хочешь подчинять?

Грант снова вернул на место досадную ухмылку:

– Или ты, или тебя.

– Удачи, чувак. Я, кстати, Мэган.

– Грант.

– Риккардо. Вот и познакомились, – прогремел чей-то голос, и Грант, повернув голову вправо, увидел двух смуглых мужчин.

Тот, кто назвал себя Риккардо, схватил парня за шею, толкая на бок. От неожиданности Грант даже не успел опомниться. Он широко распахнул глаза, ощутив ноющую боль в области поясницы, когда «новый знакомый» нанес ему несколько ножевых ударов.

– Филипп Торес помнит, кто убил его жену, – прошептал он зловеще, выставив напоказ желтые зубы.

***

Мысли Гранта были прерваны внезапным криком. Он откинул одеяло в сторону и бросился в комнату Одри.

Грант быстро распахнул дверь, включил свет и поспешно взял её за руку в попытке разбудить от кошмарного сна.

Одри открыла глаза, уставившись на Гранта, и в привычной манере попыталась оттолкнуть его. Всегда, когда подобное бывало дома, папа будил её. Первое, что получалось увидеть, – это лицо одного из своих обидчиков.

– Спокойно, солнышко. Это просто сон. Очень плохой сон.

Одри, отдышавшись, приложила руку к груди. Она огляделась по сторонам, словно вновь изучая место, в котором находится. А потом её глаза устремились на полуголого Гранта, прибежавшего в одних лишь боксерах.

– Извини, я снова кричала. И тебя разбудила, – робко проговорила Одри.

– Не переживай, мои кошмары тоже мешают мне заснуть, – он утешительно улыбнулся. – Ты в порядке?

– Да. Снова приснилось… – недоговорила Одри, прокручивая сон в голове.

– Не думай об этом. Неосознанно возвращаешься в свои воспоминания. В моем доме ты в безопасности. Запомни это, – Грант посчитал, что нахождение с Одри почти голого парня – это не самый лучший вариант. По её же словам, мужчины ей отвратительны. Он поднялся, направляясь к выходу.

– Грант, – замешкавшись, бросила Одри, когда он выключил свет. – Ты можешь не уходить?

Он не сдержал улыбку, резко расплывшуюся по лицу. Это звучало очень сладко. Слышать подобное от Одри, вечно чего-то боявшейся, явно в новинку.

– Конечно, тем более, когда ты проиграла мне поцелуй, – прошептал Грант, аккуратно присаживаясь рядом с ней.

– Что? Ты сам играешь.

– Вот именно. Твое согласие здесь не понадобится.

– Хватит с меня насильственных поцелуев, – недовольно бросила Одри, глядя на его лицо, освещенное лунным светом.

– Не думаю, что ты откажешься. Мне не придётся прибегнуть к насильственному поцелую, – улыбнулся Грант с задором во взгляде.

Одри застыла с лёгкой ухмылкой на губах:

– А если откажусь?

– Твои проблемы.

Она рассмеялась, приподнимаясь, чтобы не смотреть на него снизу вверх. Одри заметила, как неловко он сидит. Этот человек никогда не причинит ей вред, ведь даже сейчас он боится напугать её своими действиями.

Она схватила одеяло, накрывая им себя и Гранта:

– Не стесняйтесь, мистер Гарсиа, будьте как дома.

Грант косо на неё посмотрел, приподнимая брови:

– Ты издеваешься? Два поцелуя? Мне нравится твоя решительность.

– О чем ты говоришь? Я не играю, – бросила Одри, в попытке сохранять вид непринуждённости.

Она вздрогнула, когда ощутила его нежное прикосновение к своей щеке. Он словно хотел этим вызвать в ней ещё больше эмоций. Его трепетное отношение поразило Одри. Она изумилась, что есть всё-таки в мире достойные мужчины, которые умеют находить подход даже к такой девушке, как Одри Уайт. Не каждый найдет силы терпеть её дневные страхи и ночные кошмары. Не каждый сможет быть нужным, когда она ощущает прилив непонятной тревоги. Грант, несмотря на проявляющуюся в обычной жизни склонность к грубости и цинизму, с ней преображался в истинного мужчину мечты.

Одри с лёгкой робостью протянула руку и прикоснулась ладонью к его лицу. Даже это действие казалось достижением. Совсем недавно она клялась, что не подпустит к себе ни одного мужчину ближе, чем на десять шагов, а сейчас готова буквально вымаливать у него поцелуй.

Одри удивленно приоткрыла пухлые губы, ощущая на своей руке его влажные теплые прикосновения: он аккуратно проложил дорожку нежных поцелуев по её пальцам, ладони, запястью.

Она резко отняла руку, замечая интимность происходящего. Прошло не так много времени, и страх всё ещё отказывался навсегда покинуть раненое тело.

Девушка шумно выдохнула, когда Грант, не обращая внимания на протест, обхватил её кольцом сильных рук, сжимая в крепких объятиях:

– Ты контролируешь всё, что происходит, – прошептал он. – Ты не должна бояться своих желаний, Одри.

– В моих желаниях то же самое, что и в твоих, – боясь сказать напрямую, она подошла к вопросу с намеками. – Но мне страшно испытать тот ужас.

– Ты доверяешь мне?

Одри посмотрела ему в лицо. Глаза, привыкшие к темноте, уже могли четко видеть.

– Больше, чем кому-либо.

Грант ощутил, насколько сильно он себя ненавидит прямо сейчас. Это так ничтожно – выудить доверие у той, которой испоганил жизнь. Если бы не его приказ, Лео и Саймон не додумались бы её изнасиловать, если бы им не было сказано усугубить ситуацию, она бы уже отошла от своей травмы. Он просто ухудшает состояние жертвы и тут же залечивает её открывшиеся раны.

– Грант? О чем ты задумался?

Он поспешно взглянул на её лицо, едва заметно улыбнувшись.

– Твое доверие много для меня значит, Одри.

Она опустила взгляд, заметив, что её рука находится на мужском торсе. Оказывается очень даже приятно ощущать его каменные мышцы под своими дрожащими пальцами. Грант словно скала, всегда суровый, саркастичный, сильный, но и в таком мужчине можно разглядеть что-то очень мягкое и теплое. Он просто умело скрывает то, как заботлив на самом деле. Возможно, какая-то детская травма на него так повлияла, ибо не может человек без особой причины выстроить перед собой стену из хладнокровия.