Как-то под вечер на следующей неделе, выезжая с ежедневным визитом в Таннохбрэ, Финлей срезал путь через лес Таннохбрэ и совершенно неожиданно увидел там Хью и Несси, прогуливающихся по травянистой тропинке между дорогой и лесом.

Несси несла корзину, полную дикой малины, а шедший рядом Хью держал ее за талию.

Казалось бы, идиллическая картина, но что-то при виде этой чуть ли не обнимающейся пары, выбравшей для прогулки почти безлюдное место, заставило Финлея нахмуриться.

Повинуясь внезапному порыву, он остановил лошадь и как бы в шутку поинтересовался:

– Что это ты, Хью, болтаешься в лесу в такое время, когда должен работать?

Лицо Хью помрачнело, и он угрюмо сказал:

– Это мое дело.

А Финлей в том же невозмутимом духе продолжал:

– И ты, Несси… Ты должна быть дома и варить варенье. Ты не хуже меня знаешь, что ягоды надо засыпать сахаром, как только соберешь, иначе варенье будет не таким вкусным.

Несси подняла голову, ее лицо вспыхнуло, волосы растрепались – она была слишком смущена и растеряна, чтобы что-то сказать. Хью открыл было рот для очередной отповеди Финлею, но тот тряхнул поводьями:

– Садись, Несси. Я как раз еду мимо дома твоей матушки, так что подвезу заодно. Давай-ка. Как не воспользоваться такой возможностью.

Сконфуженная и не решающаяся сказать «нет» столь уважаемой здесь персоне, Несси послушно села в двуколку рядом с Финлеем, который, коротко кивнув Хью, покатил дальше.

Финлей неспешно вез Несси в Таннохбрэ. Поначалу он молчал, удивленный собственной выходкой. Но в глазах Несси и в ее стыдливой покорности было что-то, говорившее ему, насколько своевременным оказалось его вмешательство.

Постепенно напряжение ослабло, и Финлей как бы между прочим упомянул Питера Дональда, заметив, какой он славный малый, какой тихий, скромный, добрый и, главное, как любит ее, Несси. Но Несси, отчасти раздосадованная тем, что ее заставили расстаться с Хью, сердито покачала головой:

– Питер, он такой робкий. Если он любит меня, почему у него не хватает духу сказать об этом? Мне нравятся смельчаки.

Финлей вздохнул и больше не произнес ни слова, подумав, как и многие мужчины до него, что никакие его слова не могут изменить ситуацию. Своенравная женщина все равно поступит по-своему.

Время шло, и приближался праздник, отмечавшийся всей округой. Он проходил в Ливенфорде и, конечно, являлся большим, с нетерпением ожидаемым событием, особенно в этом году. Больше всего на него были настроены жители Таннохбрэ. Им хотелось, чтобы приз в соревновании «Гордость Верескового края» достался Хью. У самого Хью, казалось, не было никаких сомнений в том, что он станет победителем. Его хвастливые заявления на сей счет звучали более чем убедительно.

За два дня до праздника он, как настоящий хозяин положения, пригласил Несси и своего друга Питера посмотреть на призовое животное. С его стороны это было сделано из чистого тщеславия, дабы продемонстрировать Несси свое благосостояние, поскольку он еще не забыл об унижении со стороны доктора Финлея. Кроме того, Хью, возможно, догадывался о чувствах Питера к Несси и в своей манере надменного превосходства намеревался раз и навсегда покончить с иллюзиями друга.

Был прекрасный теплый день, когда Несси и Питер прибыли на ферму, и Хью сразу же повел их во двор, где барственно кивнул Дугалу, фермерскому работнику, чтобы тот вывел быка.

– Вот он! – громко сказал он Питеру, хотя его слова явно предназначались Несси. – Взгляни-ка на него, пожалуйста, и скажи, как он тебе?

Питер и Несси посмотрели на быка, которого Дугал вывел из темноты стойла. Это было великолепное животное, черной масти, молодое, сильное, неукротимое. Его черная шкура блестела на солнце, мускулы на шее вздувались мощным горбом, а глаза, со странными огоньками внутри, обратились на Хью – угрюмые, непостижимые. Что-то скрытое в этом взгляде, казалось, донельзя раззадорило бравирующего Хью.

– Эй, парень, эй! – с вызовом крикнул он. – Не смотри на меня так сурово. Ты никогда не выиграешь с таким красным глазом. Эй, эй!

И он стал дергать стальную цепь, прикрепленную к кольцу в носу быка, пока красивое животное не выгнуло в гневе спину.

– Вот видишь, – усмехнулся Хью, – он знает своего хозяина, зверюга. И это благородный зверюга. Эй, эй!

Он властно положил большую руку на бледно-розовые ноздри быка, как бы демонстрируя свою силу, свою власть. Но в этот момент бык яростно дернул головой и вырвал цепь из рук Хью.

Бык бросился во двор и замер, выгнув спину и опершись на передние ноги. Угольно-черный, весь само напряжение и энергия, он ярко выделялся на фоне беленых стен, огораживающих двор. Белизна этих стен слепила его, а горячий желтый песок, покрывавший территорию, раздражал и тревожил после покойной темноты стойла.

Хью вздрогнул, озадаченный тем, что бык вырвался на волю. Забыв о Несси и Питере, которые стояли рядом с ним, в углу между стенками хлева и стойла быка, он настороженно шагнул вперед.

– Сюда, – крикнул он быку, – сюда, парень, сюда!

Но бык не реагировал – он стоял как вкопанный, словно изваянный из черного дерева.

Хью сделал еще один шаг вперед.

– Что ты делаешь, парень? Сюда, парень, сюда! – Он еще пытался хорохориться, но в голосе его звучало чуть ли не заискивание.

В ответ бык двинулся на Хью, но не яростно, а неторопливо и вполне осознанно. Хью отскочил в сторону и выругался, когда животное тяжело протопало мимо него.

Прыгнув вперед, он попытался схватить быка за шею обеими руками и потянуть на себя, чтобы направить его к открытой двери стойла. Но бык оттащил его на несколько шагов, легко и нетерпеливо стряхнул с себя, а когда Хью упал, то боднул его и ткнул носом в спину.

Перевернувшись на бок, Хью почувствовал, как рога загребли мягкий грунт под ним. Потрясенный, весь в ссадинах, он снова вскочил на ноги.

– Черт бы тебя побрал! – воскликнул он. – Черт бы тебя побрал!

В этот момент бык, внезапно и резко повернувшись на передних ногах, прорвал своим правым рогом рубашку Хью.

Громко ругаясь, Хью растерянно попятился в поисках укрытия к постройкам, как раз напротив угла, где стояли Питер и Несси. Его разорванная рубашка тряпкой свисала с плеч. Он продолжал бормотать:

– Чего ты хочешь, а? Хочешь проткнуть меня, скотина! Я тебя проучу! Я тебе устрою!

Но – увы! – когда бык снова бросился на него, от бравады Хью не осталось и следа. Качнувшись, он развернулся и, увидев, что за его спиной открыта кухонная дверь, рванул в дом так, что только каблуки мелькнули.

При виде убегающего Хью у Несси сжалось сердце.

Ошеломленная, она не могла поверить собственным глазам: Хью – и такая скандальная трусость! Но уже в следующий миг, не дав ей времени на размышления, бык, преследовавший Хью, резко остановился, развернулся и, опустив голову, бросился прямо туда, где стояла она с Питером.