— Принимаете гостей? — через силу пошутила она, входя в гостиную, где находились все остальные.

— Нэнси! — радостно закричала Бесс.

Никто, кроме нее, радости не выразил. И миссис Страусе тоже.

— А, немножко перехитрили меня, — злобно сказал Фрейзер. — Ничего, больше у вас не получится. Буду следить во все глаза, и, если что, имейте в виду. — Он похлопал себя по карману. — Там есть такая штука, она иногда стреляет. Даже лучше, что все в сборе.

Комната была уютная, как и весь дом. К удивлению Нэнси, все находившиеся там пили чай, по всей видимости, очень горячий.

Миссис Страусе и Бесс сидели на диване в напряженных позах, с чашками в руках. Наискосок от них расположилась Сесилия — в качалке с прямой спинкой. Джейсон Мосс развалился в огромном кресле. Один лишь Фрейзер стоял возле чайника с кипятком.

Белая кружевная вуаль, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, лежала на деревянном столике посреди комнаты.

— У вас просто хобби, милая девушка, являться в дома, куда вы не приглашены, правда ведь? — весело и с улыбкой произнесла Сесилия. — Моей приятельнице, Грете, вы тоже очень понравились. А теперь, после взаимных приветствий, — продолжала она, — вернемся к нашим делам. — Она перестала раскачиваться в кресле, наклонилась в сторону миссис Страусе. — Так где же эта вещица?

— Не знаю, о чем вы толкуете, — отвечала та. Нэнси слегка улыбнулась. Она чувствовала, что старая женщина может, если захочет, быть очень и очень упрямой.

— О чем она говорит с миссис Страусе? — тихо спросила Бесс у Нэнси, но та не ответила, а обратилась к Сесилии.

— Подождите минуту, миссис Банкрофт, — сказала она, — я хочу задать вопрос хозяйке дома, куда, по-моему, вы тоже вторглись без приглашения.

— Твои заботы кончились, мисс Детектив! — рявкнул Фрейзер. — Помолчи!

Не удостоив его вниманием, Нэнси все-таки обратилась к миссис Страусе:

— У вас есть, не правда ли, еще один кусок подвенечной фаты? Этой самой вуали?

— Не вмешивайся в эти темные дела, девушка, — ответила та. — Вам же лучше будет.

— Миссис Страусе, — сказала Нэнси, — вы, наверное, не знаете, что мои подруги и я вмешались в эти темные дела, как вы их называете, с самого дня свадьбы. За нами уже гонялись вот эти люди, вломившиеся к вам в дом, нас усыпляли, связывали, похищали. Нам грозили жуткой расправой. И все из-за куска белой материи. Они готовы на что угодно, они очень опасны, и думаю, лучше будет, если вы скажете им все, что знаете. Все, что они требуют.

Подруги с удивлением глядели на Нэнси, удивление мелькнуло и на лице Джейсона Мосса, прежде чем он сказал:

— Да, эта девица права. Иначе для начала нам придется сыграть в давнюю детскую игру «Найди косточку» — помните такую? — и обыскать весь ваш дом, кое-что повредив при этом, к сожалению.

Старая женщина сидела в раздумье некоторое время. Потом медленно подняла свою трость, прислоненную к дивану, указала ею на небольшой комод в противоположном углу комнаты.

— Второй ящик сверху, — отрывисто произнесла она. Фрейзер первым кинулся туда, выдвинул ящик, порылся в нем, вытащил старую, обтянутую черной кожей коробку.

— Здесь?! — крикнул он.

Миссис Страусе кивнула.

Фрейзер открыл крышку, вынул нетерпеливыми руками кусок белой материи. Это тоже была вуаль — точно такая, как первая, украденная у Мередит, такого же размера и оттенка, только вместо розы на ней было вышито кольцо из тюльпанов. Фрейзер кинул ее на стол, рядом с уже лежащей там. Все стали дружно ее рассматривать — как будто и не витали по комнате волны вражды и ненависти, как будто не были некоторые из присутствующих готовы вырвать что-то из рук у других, не останавливаясь при этом ни перед чем, вплоть до убийства.

— Обе вуали были когда-то одним целым? — спросила Нэнси, обращаясь к миссис Страусе. — Вместе вытканы? Тут видны даже швы, по которым их потом разделили.

Она расправила первую вуаль, расстелив ее на столе, а на нее наложила другую, только что вынутую из коробки. И тогда — все увидели — круг из тюльпанов точно пришелся на розу, как бы замкнув ее в свои объятия.

— Ой! — вскрикнула Бесс. — Эмблема Торндайков!

— Миссис Страусе! — тоже закричала Джорджи. — Миссис Страусе, откуда у вас этот герб? Как он к вам попал?

— Господи! — резко сказала Сесилия. — Да перестаньте вы называть ее этой птичьей фамилией! Она такая же Роуз Страусе, как я Мэрилин Монро!

Бесс и Джорджи уставились на Нэнси, уже по привычке полагая, что только та может объяснить им, что все это значит. И Нэнси не заставила себя ждать.

— Вуаль вместе с гербом попала к миссис Страусе, — сказала Нэнси, — потому что она не кто иная, как Ребекка Роуз Торндайк.

— Нет, — спокойно прервала воцарившееся молчание старая женщина, — я вовсе не Ребекка Торндайк. Уже не Ребекка Торндайк в течение многих лет. Я возненавидела Брендона Торндайка, своего мужа. Он оказался жестоким и эгоистичным человеком, и я разошлась с ним, ушла из его дома, не взяв ни гроша. Все, чего я хотела, — не видеть его больше, не иметь с ним никакого дела.

Джейсон Мосс помешал ложечкой сахар в своей чашке и сказал:

— Вы забрали с собой его детей, и он тоже возненавидел вас. Разве он не имел на это права?

— Я спасала моих детей, — возразила старая женщина. — Это было мое право!

Она поднялась, опираясь на палку, подошла к столу, где лежали две половинки подвенечной фаты.

— Посмотрите, — с грустью сказала она, глядя на белую волнообразную материю. — Посмотрите, что произошло с этим цветком, с одинокой розой. Она схвачена в клещи, в кольцо этими тюльпанами. Видите? Почти проглочена ими. То же самое произошло со мной после замужества. Я стала частью орнамента на гербе Торндайков. Больше ничем. — Она приподняла концом трости верхнюю часть вуали, потом опустила ее снова. — Я терпела, — продолжала она, — многое терпела. Но когда он стал учить наших детей, что деньги необходимо любить куда больше, чем людей, я поклялась себе, что не допущу этого. Я убежала, да, я скрылась от него, и мои Робби и Маргарет росли, даже не зная, что они Торндайки. И я рада этому. Его деньги только навлекли бы на них несчастья. Что и происходит сейчас!

— О, конечно! — презрительно фыркнула Сесилия. — Несчастье ценой в шестьдесят миллионов долларов!

Миссис Страусе внимательно взглянула на нее, но ничего не стала отвечать, а Нэнси воспользовалась паузой и спросила:

— Но почему вы жили так близко от своего бывшего мужа, если не желали иметь с ним ничего общего?

Старая женщина снова прошла к дивану и села, опираясь на трость. Потом сказала:

— Сначала мы уехали далеко отсюда — в Европу. Я сменила фамилию. Там мы жили долгие годы. Вернулась я, когда дети стали уже взрослыми, а Брендон Торндайк оставил попытки разыскать нас. А в штате Мэн я поселилась потому, что всегда очень любила эти места.