– Я думала, все уехали, – она опустила глаза вниз, где все еще жевал свой обед Скотч. – А этот не испугался, надо же!

– Когда кушать хочется, страх отступает, даже у котов. – Он потянул носом.

Вика предложила ему составить ей компанию.

– Буду благодарен. Со вчерашнего дня ничего не ел толком.

– Семья вас не потеряет? Почему вы остались, не уехали с остальными?

– Семьи нет, с моей работой некогда ее заводить. Ночные дежурства, выезды.

Она кивнула.

– Хотел разбудить вас, чтобы закрыли дом, да пожалел, после таких переживаний вам надо было выспаться. И я решил немного подежурить, вне работы, так скажем.

Девушка поставила перед следователем вторую тарелку и нарезала хлеб.

– Зачем? Думаете, он решит вернуться?

– Не сомневаюсь.

Насытившийся кот покинул кухню, скрывшись в темном коридоре. Вика знала, что он снова будет спать на лестнице, дожидаясь, пока она пойдет в мансарду.

– Я специально оставил заднюю дверь открытой. Приманка, должна подействовать.

– А приманка – это я?

– В некотором роде. Не обижайтесь. Грабитель или кто он там есть, очень желает попасть сюда, добраться до вас. Я предоставлю ему такую возможность. И если он купится на забытую дверь снова, то этой ночью мы выясним, кто он и что хочет от вас. Вы все еще думаете, что это всего лишь грабитель?

– Почти уверена.

– Почти, – повторил он, – значит, сомнения все же есть. Вспомните, кто посылал вам угрозы в последнее время, до того как вы сменили адрес, оборвали старые контакты и ушли в свое писательское подполье?

Вика задумалась. Последним, несомненно, был Семибратов-старший. В тот раз ее телефон так же изъяли, а когда вернули, она сразу же поставила новую сим-карту и съехала из квартиры, которую снимала, пока работала учителем. На предложение матери и сестры, которые предлагали ее поселиться у них, Вика ответила отказом. Подвергать их опасности она не могла.

– Разве нельзя проверить мой номер старый, кто последним писал или звонил на него?

– Четыре года прошло, телефонные компании не хранят данные дольше тридцати дней, увы. Поэтому я рассчитывал на вашу память.

Вика усмехнулась. Она и сама не часто на нее полагалась, потому везде, где бы она не сидела с ноутбуком, лежали стопки бумажек, блокноты, ручки и карандаши.

– Моя психотерапевт считает, что я слишком рассеяна, как старушка в девяносто и запоминаю лишь то, что вызывает яркие эмоции, будь то радость или испуг. Какие-то моменты я помню четко, а какие-то выпадают вовсе или остаются в памяти смутными обрывками. Почему вы так уверены, что этот неизвестный непременно из моего прошлого? На вашем месте, я бы поискала, что могло привлечь в этот дом грабителя.

Власов вытер рот салфеткой и откинулся на спинку стула.

– Нет у меня вариантов. Но у нас много фактов, доказывающих, что грабитель не копается в ценностях хозяйки дома, а прямиком идет в сторону вашей спальни. Будь он грабителем, его не остановила бы дверь.

– И что это значит? Что ему нужно что-то, что находится в моей комнате? Но там ничего ценного, я уже проверяла. У меня даже книжного шкафа нет, где мог бы прятаться сейф или тайник. Голая комната с кроватью и креслом.

– Я послал запрос о местонахождении отца того парня, которого посадили…

– Он тоже сидит, – быстро ответила Вика, не желая говорить об этой семье. – Сначала суд был над младшим, потом над старшим. О старшем я ничего не знаю, где он и насколько, а вот младшего посадили до конца его дней. Что не может не радовать.

– Вы не следили за судами, откуда все знаете?

– Сестра рассказывала. Знать мне ничего не хотелось, да и сейчас не хочется. Но я уверена, выйди они на свободу, я буду знать об этом от нее.

– Срок старшего подходит к концу. Да вы итак это поняли, Ким упоминала о пяти годах.

– Маловато, – Вика скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула. – Вам бы сообщили, выйди он раньше, ведь так? Вы же должны знать о таком?

Власов покачал головой.

– Его делом занималась другая следственная группа, другой район, я лишь могу запросить сведения. Адвокат у него был хороший на суде, не исключено, что тот мог его вытащить.

– Он держал меня взаперти, изуродовал все тело, – удивленно сказала Вика, на глазах выступили слезы обиды, – неужели его могли отпустить раньше?

– Я не говорю, что это так, но хочу знать точно. Не стоит волноваться. Я почти уверен, что он просидит свои пять лет от звонка до звонка.

– А младший? Ему не отменят его пожизненное?

– Он мертв.

Вика поежилась. Об этом она слышала впервые. Новости о нем Рита не сообщала. Скорее всего, она знала о его смерти, но не стала ей говорить.

– Даже не скажете ничего?

– Мне не жаль его, если вы об этом. Как он умер?

– Погиб во время побега с еще одним заключенным, – охотно ответил он.

Если Руслан был мертв, а Семибратов все еще отбывал свой срок, то фигура грабителя становилась еще более загадочной, если целью было именно добраться до нее, а не до ценностей, которые можно продать. Вслух она этого не стала говорить, но была рада, что Власов остался у нее. Вика выделила ему подушку и плед, а сама отправилась в мансарду. Следователь остался в гостиной, со своей книгой, которую намеревался, по его словам, закончить к утру следующего дня.

Вике не хотелось переживать вновь ужас прошлой ночи, но, если ночной гость (кем бы он ни был) явится снова, она уже не будет местной чокнутой с галлюцинациями, запивающая антидепрессанты алкоголем. Ведь именно за нее приняла ее коллега Власова.

До ночи она не спускалась вниз, лишь перед сном заскочила в гостиную, чтобы пожелать доброй ночи.

– Я бы посоветовал вам и сегодня запереть дверь, пусть это и не так надежно, как хотелось бы.

– Но ведь вы здесь, – удивилась Вика.

– Он дважды пробирался в дом, я тоже не самая надежная охрана. Заприте дверь и подставьте кресло. И вот еще, чуть не забыл, – он вытащил из кармана рубашки телефон и протянул девушке.

– Я думала, его забрали, чтобы отпечатки снять.

– Все уже сделали. Не забудьте запереть дверь, – повторил он.

Вика согласно кивнула, но вместо кресла решила воспользоваться более крепким стулом из кухни. На всякий случай она проверила сигнализацию и только после этого забаррикадировалась в комнате. Проверив, на месте ли кот, она сунула телефон под подушку и легла на кровать. Спать, несмотря на позднее время не хотелось. За окном начиналась