В российской императорской семье существовала традиция, согласно которой все невесты накануне венчания должны пойти в Казанский собор в Петербурге помолиться чудотворной иконе Пресвятой Богородицы. По русскому поверью, если традицию нарушить, то это может привести к бесплодию в браке или к рождению в семье только девочек. Царице, если верить слухам, об этом сказали перед ее венчанием в 1894 году, но она отказалась следовать традиции, сказав, что не желает подчиняться старомодным правилам[234]. Для русских крестьян, которые были весьма суеверны, к 1901 году стало ясно, что «царицу на небесах не любят, иначе у нее уже давно родился бы сын»[235]. Бог разгневался на нее.

Находясь под таким сильным психологическим давлением, Александра, естественно, была склонна поддаваться коварному влиянию людей, подобных Низье Антельму Филиппу[236]. Его прошлое было туманно, а медицинская квалификация — сомнительна. Сын крестьянина из Савойи, он начал работать в магазине у своего дяди, мясника из Лиона. Однако в возрасте тринадцати лет он обнаружил у себя сверхъестественные способности. А когда Филиппу исполнилось двадцать три года, он, не имея никакой лицензии и даже не закончив официально какое‑либо медицинское образовательное учреждение, начал практиковать лечение с помощью мистических «психических флюидов и астральных сил»[237]. В 1884 году Филипп представил на суд публики труд «Основные положения гигиены, которые необходимо соблюдать при беременности, во время родов и при уходе за детьми младенческого возраста». В своей работе Филипп утверждал, что может предсказать пол будущего ребенка и, что еще более неожиданно, что он мог бы использовать свои магнетические силы, чтобы изменить пол ребенка на этапе внутриутробного развития[238]. Оккультное лечение, которое практиковал Филипп, проводилось под гипнозом. Его бизнес процветал, несмотря на то что лекарь был несколько раз оштрафован за работу без лицензии. Однако в конце 1890‑х годов помещение в Париже, где он давал свои консультации, буквально осаждали представители французской элиты. Русская аристократия в это время тоже начинала проявлять интерес к мистицизму и оккультизму. На юге Франции черногорская принцесса Милица получила помощь Филиппа в лечении ее больного сына Романа[239]. И она, и ее муж, великий князь Петр, так уверовали в чудодейственные целительные способности Филиппа, что пригласили его в Санкт‑Петербург. 26 марта 1901 года его представили Николаю II и Александре Федоровне. «Сегодня вечером мы встретились с удивительным французом, г‑ном Филиппом, — записал Николай в своем дневнике. — Мы долго разговаривали с ним»[240].

Милица вскоре стала донимать Николая просьбами устроить так, чтобы Филипп получил разрешение на лечебную практику в России, несмотря на возражения официальных представителей здравоохранения. Несмотря на противодействие с их стороны, Филиппу выдали медицинский диплом Петербургской военно‑медицинской академии. Кроме того, ему был присвоен чин государственного советника и дарован мундир императорского военного врача с золотыми эполетами. Близкие родственники, в том числе Ксения, Мария Федоровна и Элла, были встревожены и просили Николая и Александру не поддерживать знакомства с Филиппом, но все попытки дискредитировать его в их глазах оканчивались неудачей. Даже отчет о сомнительной лечебной деятельности Филиппа в Париже, составленный для Николая агентом Охранного отделения по негласному указанию Марии Федоровны, не изменил отношение царя к Филиппу. Николай лишь немедленно уволил агента, который подготовил этот отчет[241].

Николай и Александра, убежденные в том, что нашли в лице Филиппа человека, способного с сочувствием выслушать их, пользовались всякой возможностью насладиться беседой, полной псевдомистических откровений. Когда в июле Филипп вновь приехал на двенадцать дней в Россию, царская чета ежедневно приезжала повидаться с ним в расположенную недалеко от Нижней дачи Знаменку, часто задерживаясь в гостях до поздней ночи. «Нас глубоко впечатлило то, что он говорил», — писал Николай. По его выражению, они провели со своим другом «чудесные часы»[242]. 14 июля они даже не досмотрели спектакль и прямо из театра поехали в Знаменку, где проговорили с Филиппом до 2:30 ночи. Вечером накануне отъезда Филиппа они все сидели и молились вместе, а затем с тяжелым сердцем попрощались. Во время своего краткого визита в Компьен Николай и Александра нашли возможность увидеть Филиппа еще раз. Им удалось устроить еще одну встречу с ним, когда он вернулся в Знаменку в ноябре.

За пределами ближайшего окружения царской семьи общение Николая и Александры с Филиппом было тщательно охраняемым секретом, хотя слухов об этом ходило в то время множество. Говорили, например, что Филипп «проводил опыты по введению в транс, предсказанию будущего, реинкарнации и некромантии» в присутствии императорской четы и, используя свои собственные особые рецепты «герметической медицины, астрономии и хирургии в сочетании с психологическим воздействием», утверждал, что умеет руководить «развитием эмбрионов»[243]. Были его речи лишь псевдонаучным набором слов или нет, но во время своего пребывания в России в июле Филиппу удалось завоевать доверие императрицы и проникнуть в чрезвычайно узкий круг ее доверенных лиц. После своего отъезда он продолжал давать советы императорской чете, причем не только о том, как им родить наследника, Он передавал свои предсказания откровенно политического характера, заявив, например, что Николай никогда не должен соглашаться на принятие в стране конституции, «ибо это разрушит государство Российское»[244].