Эти помещения оказались устроены наподобие матрешек – одно переходило в другое. Оливеру показалось, что в бесконечной цепочке комнат легко застрять навеки. Каждая – меньше, темнее и жарче, чем предыдущая. В мозгу юноши отдавался заунывный ритм техно-музыки. Можно элементарно свихнуться, подумал он с тоской. Местные демоны просто кишели вокруг. К каждому кабинету прилагались вышибала и стервозная горничная, но Мими скользила между ними, словно владелица «Края света».

Она внезапно остановилась, и Оливер чуть не врезался в девушку. Они добрались до конца ВИП-анфилады. Дальше дверей уже не имелось. Точка.

Присев за столик, Мими жестом приказала Оливеру сделать то же самое. Они устроились на мягких банкетках красного бархата. Но не успели они устроиться поудобнее, как менеджер, бульдог в лоснящемся уродливом костюме, подошел к парочке.

– Падшая! – прорычал он, указывая на Мими. – Ты не наша! Убирайся! Тут таких типов не обслуживают!

Мими, оскорбленная, выпрямилась и заспорила:

– Хельда мне позволила!..

– Хельда, она – там, – ответствовал демон, тыча большим пальцем вверх. – Мне плевать, что она говорит. В моем клубе Падших не будет. Если у тебя не Серебряная кровь – отказ, детка! А клиентам неприятно видеть тебя. – Он дал знак троллям, застывшим у дверей, и те мигом стащили Оливера и Мими с банкеток.

– А ну пустите! – скомандовала девушка. – Как вы смеете?! Знаете, кто я такая?

– Как насчет него? – спросил один из троллей босса, кивая на Оливера.

– А что там? – ощерился демон.

– Он живой! – алчно сказал вышибала. – Можно его забрать?

– Берите, мне плевать.

Тролли благодарно хрюкнули и начали пускать слюни.

Мими сражалась, но силы были не равны. Их уже волокли из ВИП-кабинетов, как вдруг монотонную музыку прорезал низкий, чистый и знакомый голос.

– Отпусти их, Вельзевул. – Мими застыла. На мгновение у нее даже дыхание перехватило – едва верилось, что после всех тягот она будет вознаграждена. Девушка медленно повернулась и увидела стоящего поодаль красивого мужчину. Его лицо скрывал полумрак.

Но демон лишь недовольно заворчал.

– Я сказал, отпусти. Я что, непонятно выражаюсь?

– Фу, парни, лежать, – сказал начальник, и подчиненные разжали лапы.

Оливер, прищурившись, взглянул на темную фигуру. Он был почти уверен, что узнал говорящего, но на миг засомневался, можно ли расслабиться или стоит бояться дальше. Но потом решил, самое худшее – это отродья, капающие на него слюнями, и успокоился.

– Но, босс, от них воняет по всему заведению… – заскулил демон, смиренно и испуганно.

– К себе бы принюхивался, – усмехнулся красавчик освободитель. – Иди поищи кого-нибудь еще для наездов, а моих гостей оставь в неприкосновенности.

Он шагнул к свету и протянул руку.

– Форс, – произнес Кингсли Мартин, лощеный и любезный, как и всегда. Но появилось в нем нечто новое, хотя на внешности эта особенность даже не отразилась. Он являлся той же сексуальной бестией с дерзкой челкой и сверкающими глазами. Кингсли и прежде выглядел так, словно не прочь повеселиться. Здесь же в нем появилась некая непринужденность, словно он полностью соответствовал окружающей его обстановке преисподней. Он не казался ни замученным, ни несчастным, и Мими не стала бросаться ему на шею. Что-то в облике Кингсли заставило ее воздержаться от проявления чувств.

Кингсли взирал на девушку без малейшего удивления. Он не казался шокированным или возбужденным. Он вообще не имел ни одной из тех эмоций, каковые, по мнению Мими, ему следовало выразить при встрече. Кингсли будто случайно наткнулся на старую знакомую.

– Как мило увидеть тебя здесь. Хочешь выпить?

Мими не могла понять, что за игру он затеял. Может, Кингсли не желает выказывать своих чувств к ней перед толпой чудовищ? Этого ли ожидаешь от парня с проворными пальцами и ненасытным сладострастием? Она вспомнила, насколько быстро Кингсли умел раздеть ее, когда он ее хотел, и как скоро и часто он желал повторить все вновь. Неужели этот парень пожертвовал собой, чтобы она могла жить?

Отлично, она сравняет с ним счет в небрежности тона. Она – Мими Форс, и если Кингсли желает поиграть и поохотиться, то она предоставит ему этот шанс.

– Конечно. Чем угощаешь? – спросила девушка, тряхнув волосами и устраиваясь за угловым столиком.

Кингсли щелкнул пальцами. Перед ними возникло прекрасное видение – амазонка около шести футов роста в крохотном серебристом платьице. Наряд выгодно обрисовывал ее многочисленные прелести.

– Сирена, позаботься, чтобы мои друзья получали все, что только пожелают, – протянул Кингсли.

– Будет сделано, босс. – Кельнерша положила два переплетенных в кожу меню на стол.

– Что будете пить? Угощаю за счет заведения.

Мими раскрыла меню, чтобы определиться с заказом. Когда она подняла голову, Кингсли уже и след простыл. Она кинула вопросительный взгляд на Оливера, но тот пожал плечами.

– Вы друзья Араквеля? Ох и повезло вам, – шепнула официантка.

– Почему? Он владелец клуба?

– Лучше. Советник босса, – сказала она.

– Значит, член шайки? – совсем запутался Оливер.

– Вроде того. Он – правая рука Хельды, – объяснила Мими. – Будешь что-нибудь пить?

Она откинулась на спинку кресла и несколько мгновений оценивала ситуацию. Неудивительно, что преисподняя отчаянно сопротивлялась их путешествию. Хельде нежелательно терять исключительно ценное приобретение только из-за желания Мими вернуть своего парня.

– Ха! Хорошо иметь дружков в высших кругах, верно? – пробормотал Оливер с нервной улыбкой.

Мими не ответила. Она нашла Кингсли, но получалось, что Хельда сказала правду. Он нигде не пропадет. Он и в аду так устроился, что лучше не придумаешь.

– Прекрасно выглядишь, – восхитился Чарльз, застав Аллегру стоящей перед зеркалом в спальне и готовой к выходу в свет.

Она улыбнулась и обернулась к нему, надевая серьги.

– Помнишь? – спросила она. – Ты подарил их в Риме.

– Да, – кивнул он. – Их сделал один мастер-грек. Они стоили уйму денег.

– Хорошо, что Корделия не продала их на аукционе. Я боялась, что ничего не найду после той зачистки.

Аллегра бережно достала ожерелье из шкатулки. Тускло-алые сердолики, из Египта.

– Помоги-ка.

Чарльз осторожно расправил колье и защелкнул замочек, потом нежно поцеловал Аллегру в шею.

– А теперь брысь отсюда. Плохая примета – видеть новобрачную до свадьбы, – с улыбкой произнесла Аллегра. Она уже отринула суеверия, а их нынешние узы являлись очередным из бессчетных союзов, которые они заключали с начала времен. В первый раз после Флоренции на душе у Аллегры стало легко, и она не сомневалась в себе. Она с нетерпением ожидала момента, когда начнется их официально скрепленная совместная жизнь, словно только церемония гарантировала Аллегре безоблачное будущее.