— Самым дорогим оказался как раз безденежный — мне тогда досталась вполне новая Мазда, езжу на ней до сих пор. А про такие объемные копиры не посоветуете, у кого можно спросить? Чтобы человек профессионально находился в теме?..

Мы еще некоторое время перебрасывались репликами, но постепенно выяснилось, что вопросы и ответы и у меня и у Лизы закончились. Что-то не мог объяснить я, что-то не хотела рассказывать она.

Пора уходить.

В этот момент я заметил, что солнце куда-то спряталось, за окном потемнело, и над городом нависла темная синеватая туча, словно летающий остров Лапута из «Путешествий Лемюэля Гулливера» Джонатана Свифта.

— Кажется, дождь собирается, — неоригинально заметил я. — Надо торопиться, а то промокну.

Явно начинался не просто дождь, а сильный ливень. Стали заметны вспышки молний, где-то отчетливо забурчал гром, по железному подоконнику застучали отдельные капли.

— Я провожу вас до метро, вы не против? — вдруг ни с того ни с сего сказала Лиза. — Все равно в магазин нужно идти.

— Смотрите, промокните потом, — предостерег я, подумав, что неплохо было бы увидеть эту девушку в мокрой майке.

Когда мы выглянули из парадной на улицу, тяжелые и большие капли дождя уже сливались в сплошную стену воды.

— Переждем? — предложила Лиза, — вон как ливанул, мы так до машины не добежим. Смоет нафиг.

В подтверждение её слов где-то рядом шарахнула молния. Оглушительный гром заставил девушку вздрогнуть. Внезапно возникшие лужи покрылись пузырями.

— Это теперь надолго, — задумчиво сказала девушка, видимо приняв какое-то решение. — Пойдем назад, у меня для вас еще кое-что осталось.

И мы вернулись в ее квартиру. Как только переступили порог, она сказала:

— Идите в душ. Я хочу сохранить о вас объемную память. Не беспокойтесь, это будет бесплатно…

Процедура изготовления слепка оказалось очень мучительной, хотя и в чем-то приятной. Мужики меня поймут.

Когда все необходимые манипуляции завершились, и я оделся, Лиза сказала:

— Я перед вами в долгу, поэтому должна показать одну вещь…

— Что? — не понял я. — Почему в долгу?

— Сейчас… подождите минуточку…

Скульпторша полезла в стопку папок, оказавшуюся за дверцей одного из шкафов. Некоторое время она что-то там целеустремленно искала, потом радостно ахнула и вытащила серую папку, где лежало множество листов плотной бумаги с рисунками. Выбрав один из них, Лиза молча показала его мне. Увидев изображение, я, по-моему, даже вскрикнул.

— Это кто? — глупо спросил я.

— Вы же узнали его, или мне только послышалось? — хитро осведомилась девушка. — Это тот самый старик, что допытывался по поводу черепа.

На меня смотрел начертанный углём слегка шаржированный портрет Иннокентия Петровича — официального сотрудника аукциона «Хронос».

Никогда прежде я не размышлял о своем будущем. Это казалось бессмысленным. Оно, будущее, прежде представлялось мне вполне обыкновенным. С обожаемой женой, лучшими в мире друзьями, замечательной любимой работой. Принимая всё хорошее, как должное, я совершенно не задумывался о последствиях.

Все закончилось несколько лет назад. Жена со мной развелась, большая часть тех, кого я полагал друзьями, оказалась просто приятелями, а теперь и с постоянной работы придется уйти…

SMS-ка поступила, как всегда бывает в подобных случаях, неожиданно и совсем не вовремя:

«Привет. Тебе чего?»

Не сразу удалось сообразить, что это всего-навсего запоздалый ответ приятеля на мое собственное сообщение, отправленное еще тогда, из вагона скоростного экспресса.

Писал старый питерский знакомый, когда-то немало личного времени и сил потративший на ознакомления меня с достопримечательностями ночной жизни «параллельного Петербурга». Такая бесцеремонная грубоватость считалась характерной особенностью этого человека. Он славился прямотой суждений и беспардонностью поведения. Но меру знал, и той тонкой грани, за которой начинается обычное трамвайное хамство, никогда не переходил. Парадоксальным образом он мог неожиданно оскорбиться на сущую ерунду, но был отходчив, и легко забывал свои обиды.

Прочитав SMS-ку, я решил, что со старым знакомым будет полезно посидеть за пивом. Не виделись мы около двух лет, с той поры случилось много чего разного, хотя время промелькнуло на удивление быстро. Повод для встречи имелся — предоставленный Еленой ноутбук временами глючил при включении, но потом работал довольно-таки прилично. Мне удалось поймать сносный вай-фай, не запароленный в какой-то соседней квартире, поэтому появился терпимый доступ в Интернет. Но выскакивающие каждый раз при включении записки надоедали. Понять сущность проблемы сходу почему-то не удалось, а серьезно разбираться с чужим компьютером было просто лень.

Иван — так звали приятеля — считался прекрасным айтишником, специалистом по компьютерному железу. Мне далеко до него. Он мог сходу определить начинку того или иного компа, вылечить дохлую флешку, разобраться в любых проблемах и мгновенно принять верное решение. Его знания поражали. Он помнил, по-моему, все когда-либо выпущенные чипы, знал какой драйвер к какому девайсу применить и где лучше всего скачать. Рассказывали, что некоторое время он работал на спецслужбы, но чем-то там не понравился начальству, и ушел из конторы. Об этом периоде своей жизни он никогда не распространялся, а на прямые вопросы, заданные, как правило, за пивом в полупьяном состоянии, отделывался шуточками или попросту отмалчивался. Для души и в качестве хобби он коллекционировал трилобитов — палеозойских членистоногих, немного похожих на гигантских мокриц или бескрылых мадагаскарских тараканов. Причем часто сам ездил на всякие карьеры и лично выковыривал там новые находки. На этом благородном поприще Иван достиг определенного уровня и даже пользовался высоким авторитетом в среде коллекционеров.

«Я в Питере, — набил я на своем телефоне, — хорошо бы встретиться».

«Отлично. Говорить способен?» — пришел вопросительный ответ.

«Да», — разрешил я.

Такая предусмотрительность, несмотря на характер Ивана, объяснялась просто. Как-то раз он позвонил в самое неподходящее время, когда я находился в постели с весьма привлекательной молодой женщиной. И надо же беде случиться, что другой его звонок пришелся на очень похожий момент. Не столь острый, но тем не менее. Я тогда высказал все, что о нем думаю, не особенно стесняясь в выражениях, и с тех самых пор Иван взял в привычку при звонках мне предупредительно спрашивать о способности разговаривать. А то мало ли что.

Почти сразу мобильник зазвонил. Номер не определился, но я не сомневался, что это Иван. Кстати, он терпеть не мог любых иных модификаций своего имени. Всякие там Джоны, Вани и Иоанны, находились под строжайшим табу.