– Что-то не так? – приподнялся он.

– Я рада, что ты прилетел за мной и забрал меня из Пуэрто-Рико.

– Я тоже. Наверное, сейчас там все под водой.

И тут за стенами палатки послышалась ружейная стрельба.

* * *

Мило был чересчур возбужден, чтобы уснуть или хотя бы поесть. Он сидел, скрестив ноги, в палатке, сотворенной доктором Кейт из ящичка. Это было очередное чудо, и ему хотелось насладиться каждой секундой путешествия. Он не сомневался, что ему тоже уготована роль.

* * *

С каждой прошедшей секундой Кейт все больше проникалась уверенностью, что проведет последние часы с Дэвидом. Здесь и сейчас, на исходе жизни, вдруг стало отчетливо ясно, что воистину важно для нее, без чего не обойтись. Отношения. Любовь. Как она прожила свою жизнь. Кто она на самом деле. И не могла дождаться, когда же он придет.

Кейт уже дремала, когда загремели первые выстрелы.

* * *

Дэвид начал по-пластунски отползать от опушки, ровно настолько, чтобы скрыть свою позицию, но так, чтобы по-прежнему были видны крупные животные, бьющиеся в грязи, ревущие в предсмертных муках от пулевых ранений. Соня присоединилась к нему.

– Или они, или мы, – негромко проронил он.

– Как всегда, – ответила женщина.

Дэвид ждал в надежде, что экзадоны слетятся, польстившись на легкую добычу.

Увидев, что на закате крупные животные у реки погружаются в грязь, Дэвид сформулировал гипотезу: экзадоны охотятся по ночам, пользуясь главным образом инфракрасным зрением, выискивая тепло и движение. Мокрая грязь маскирует крупных зверей от экзадонов, уравновешивая экосистему, кроме случаев, когда один отобьется ночью от стада или, в данном случае, заревет и поднимется из своего укрытия от боли.

Дэвид высматривал хоть проблеск. Ну, вот-вот…

От ближайшей из воющих зверюг вдруг взмыли алые фонтаны, словно ее полоснули по боку три громадных мясницких ножа. Она каталась и металась по грязи во все стороны – быть может, врожденный защитный инстинкт. В воздух взмывали большие и малые комья грязи; некоторые упали обратно, но многие, остановившись, повисли в воздухе.

Из пустоты возникли крылья, потом длинные хвосты и головы с острыми рогами. Дэвид увидел покрытых грязью экзадонов во всей их красе, разрывающих двух громадных животных на части. Вторая часть жуткого зрелища обеспокоила его еще больше: три летающих чудища волокли другое раненое животное прочь. Переломали ему ноги и прижали его к земле, вонзив в него свои острые когти. Теперь Дэвид понял, что они пытаются выманить остальных животных, залегших в грязи и вынужденных наблюдать, как погибают сородичи.

Дэвид уповал, что они смогут удержаться, остаться в безопасности, не покинут грязи.

Экзадоны оказались умнее, чем он думал, – и куда свирепее.

Дэвид пополз по-пластунски назад, Соня следовала рядом.

Когда кровавая сцена у реки совсем скрылась из виду, они поднялись и легкой трусцой поспешили в лагерь.

Первая пуля зацепила Дэвида за плечо. Вторая впилась в тоненькое деревце в трех футах от него, расколов ствол, осыпав Вэйла щепками и швырнув его на землю. Он смутно осознал, что Соня, открыв ответный огонь, вцепилась в него и тащит в укрытие.

* * *

Дориан увидел, как Дэвид упал, но продолжал вести огонь, не желая идти на риск.

Женщина начала отстреливаться, но она там одна, а их пятеро.

Женщину и Дэвида можно запросто отрезать, даже выманить. Лагерь наверняка прямо в конце тропы, которую они прорубили в лесу.

Дориан хотел выпустить последние пули лично. Ему хотелось подвести итоговую черту.

Он приказал двоим из своих людей остаться на скальном уступе.

– Продолжайте вести огонь по Вэйлу и женщине. Не давайте им поднять головы. Я захвачу лагерь, а потом – их позицию.

Двоих других Дориан повел через равнину. Женщина несколько раз выстрелила по ним, но попала лишь в белый свет, потому что стреляла вслепую.

На вершине гребня Слоун впервые увидел бойню у реки. Крылатые монстры, запятнанные грязью и кровью, драли крупных животных в клочья, конвульсивно содрогавшихся среди грязи и крови, ужаснув даже Дориана. Что это за место?

Он заработал ногами энергичнее. Вот уже почти дошел до прогалины. Когда он откроет огонь по лагерю, Дэвиду и этой бабе не останется ничего иного, как перейти в наступление. Они сами придут к нему в руки.

Кейт разбудил треск коротких автоматных очередей. Она прислушалась. Источников два. Сзади и спереди. Стреляют друг по другу.

Спрыгнув с кровати, она схватила свой рюкзак и, выскочив из палатки, обнаружила, что Мило, Пол и Мэри уже выбрались из своих палаток.

– Собирайтесь! – бросила им Кейт. Перебегая от палатки к палатке, она быстро набирала на панели управления каждой команду на упаковку.

Уже совсем стемнело, хоть глаз выколи; из темноты доносился треск ружейного огня, шелест толстых листьев и веток леса и звериный рев вдалеке, от которого у Кейт по коже побежали мурашки.

Она попыталась сосредоточиться на деле. Они вчетвером на ощупь собирали вещи, пока палатки складывались самостоятельно.

– Что теперь? – спросил Пол у Кейт.

Им осталось только одно.

– Прятаться, – решила доктор Уорнер.

* * *

Дэвид начал приходить в себя. Некоторые щепки пробили комбинезон атлантов, но бо́льшую их часть тот отразил.

Группа валунов за их спинами приняла новый град пуль, брызнув каменной крошкой и пылью.

Вэйл принялся шарить в рюкзаке. Чем бы воспользоваться?

Да.

Собрав в кучку немного хвороста и сухой листвы из подлеска, Дэвид чиркнул спичкой и развел огонь.

– Не дай ему погаснуть, – сказал он и вытащил из рюкзака гранату. – И прикрой меня.

Пригибаясь пониже, Вэйл во весь дух побежал в сторону экзадонов у реки.

* * *

Дориан с двумя бойцами почти дошел до просвета в линии деревьев, когда солдат справа от него взмыл в воздух, вопя от боли. Кровь била из него фонтанами, и его лягающиеся ноги сбили Слоуна на землю. На несколько секунд он завис в воздухе над самой землей, потом отчаянно забился, марая кровью…

Одну из тварей.

Дориан выпустил очередь, прошившую и чудовище, и его собственного бойца, а потом повел автоматом из стороны в сторону.

На зеленое разнотравье рухнули еще два выродка, мерцавшие и мельтешившие своей чешуей, будто зеркальцами. Это машины или звери? Из них течет кровь. Они живые. И могут становиться невидимыми.

Внезапно прерия будто изверглась к небесам.