— Тетя Касима велела только на завтрак их отвести, я приготовила и вот… Жду… — мямлит Гульназ за моей спиной. Я так понимаю, она служанка, не няня.

— Доброе утро, котята! — влетаю в комнату, оглядывая представшую передо мной картину. Зарина сидит на ровно заправленной кровати, уже одетая в темно-синее платье, слишком длинное и плотное для лета. В глаза бросаются сложенные на коленях руки и аккуратно причесанные волосы. Моя мартышка прыгает по кровати в своей любимой розовой пижаме, потом спрыгивает с нее и несется ко мне с веселыми возгласами. Подхватываю на руки свое сокровище и обнимаю так крепко, как только могу.

— А где котята? — робко спрашивает Зарина и заглядывает мне через плечо. Сначала не могу сообразить, о чем речь, а потом доходит, что она не восприняла обращение, подумала, что я зову настоящих котят. Сердце замирает от жалости — эту маленькую девочку никто не называл ласковыми прозвищами. Как же так можно? Зачем эта семья вообще так заморачивалась с рождением детей, если в итоге засунули ребенка подальше, превратили в затюканное, безропотное существо?

— Ты смешная, — фыркает моя мартышка, качая головой и щекоча мне щеку пушистыми кудряшками.

Опускаю дочку на пол.

— Ты уже умывалась? Смотри, твоя сестра уже заправила кровать, оделась и причесалась. Уже готова идти на завтрак. Давай догоняй, иди в ванную, умывайся и чисти зубы.

— Хорошо, мамочка. Вы только без меня не уходите.

— Конечно же, мы тебя дождемся, — обещаю Лизе и наблюдаю с улыбкой, как она вприпрыжку бежит в ванную.

Осторожно подхожу к Зарине, на лице теплая располагающая улыбка. Мне предстоит сложная задача.

— Ты такая молодец, уже умылась, оделась, кровать даже заправила. А хвостик тоже сама заплела? Очень красивая заколка.

— Да, я сама, — тихо отвечает девочка, смотрит на меня, не производя ни единого движения. Выглядит странно, нехарактерно для такой крошки.

— Тебя мама научила? Или тетя Касима?

— Няня Ольга Ивановна, она была до няни Марины Анатольевны, — четко выговаривает девочка, и ее ответ заставляет меня напрячься. Каждый факт, который я узнаю, подпитывает мою железобетонную уверенность. Я всё правильно сделала, не зря упорно боролась за место рядом с Зариной. Она совсем пропадет — ребенок, которого равнодушно перекидывали от няньки к няньке.

— Ты умница, — глажу девочку по волосам, она почти не реагирует, только смотрит с опаской. Неужели ее били? Обижали? Спрашивать в лоб точно нельзя. Тихо выдыхаю.

— Спасибо, тетя Оксана, — тихо произносит моя вежливая малышка. Конечно, называть меня мамой слишком рано, но всё же меня ранит это обращение как к чужой женщине. Ничего не поделать. Надо набраться терпения.

— Так где котята? — снова спрашивает Зарина, закусывая губу. Видно, что очень смущается того, что настаивает.

— Котенка нет, — объясняю. — Я так называю Лизу. Мамы придумывают детям ласковые прозвища. Котенок, солнышко, конфетка.

— Конфетка — это смешно, — робко улыбается девочка. — Но мило. А я похожа на солнышко или на конфетку? — спрашивает очень серьезно.

Боюсь напортачить, даже замираю из опасения сказать не то.

— Мне нравится конфетка. Если хочешь, буду тебя так называть.

— Да, и мне нравится, — улыбается девочка, но тут же прячет улыбку и смотрит на свои руки, пальчики опять ложатся ровно. Она сидит очень прямо, как на уроке. У меня снова сжимается сердце, видеть эту картину невыносимо. Мне так хочется ее обнять…

— Ты мечтаешь о котенке? — интересуюсь после некоторой паузы.

— Да. Но нельзя. У папы много собак, они могут обидеть котенка.

Вздрагиваю, вспоминая, что Бакаев угрожал спустить на меня собак. Не очень приятные воспоминания.

— Понимаю. Любое животное — это ответственность. Нужно, чтобы о нем кто-то заботился и не давал в обиду. Мы что-нибудь придумаем. Ты знаешь, тетя Касима и папа уехали, и теперь я буду за вами присматривать, — говорю мягко, привлекая к себе внимание дочери. — Папа приедет вечером, покатает вас на лошадях. А пока мы можем позавтракать и прогуляться до луга. Только мне кажется, что для такой прогулки тебе лучше надеть спортивный костюм и кроссовки.

— Я надену жокейский костюм! — улыбается Зарина, оживляясь, аккуратно спускается с кровати и подходит к шкафу. Волочит специальную подставку, видимо чтобы достать костюм с верхней полки.

— Давай я. Говори, где доставать?

— Вот тут, — показывает малышка и смотрит на меня удивленно. Явно не привыкла к помощи взрослых. В ее шкафу сплошь серые и темные тона, царит армейский порядок. Черные сапоги для костюма лежат в отдельной коробке.

— Какой костюмчик! Тоже такой хочу, мам, — заявляет Лиза, едва выйдя из ванной комнаты. Как единственный ребенок, она не привыкла к отказам.

— Но он только один, — с грустью говорит Зарина.

Как же угодить обеим? Такие задачки я еще не решала.

— Давайте сделаем так. Я позвоню папе и попрошу привезти еще один такой костюм и сапоги, а пока наденете спортивные костюмы или кофты с джинсами. Так будет удобнее гулять по траве и земле. Пойдет?

— Мам, ты здорово придумала! Пусть тогда папа еще привезет ковбойские шляпы!

— Не все сразу, котенок, давайте уже оденемся и пойдем.

— У меня нет спортивного костюма, — едва слышно озадачивает меня Зарина.

Но в итоге удается договориться с обеими дочками. У Лизы в вещах обнаруживаю джинсы и кофточку. К счастью, ей оставили ее вещи, а не заставили везде ходить в платьях как у сестры. Одеваю своих девчушек, спускаемся вниз и встречаем Гульназ, которая порывается прислуживать за столом.

— Мы сами справимся, — вежливо избавляюсь от навязчивой служанки, чтобы ни с кем не делить внимание своих крох. Мне нравится проводить с ними время, несмотря на то, что порой трудно подобрать слова. Я верю, что всё поправимо. Пока девочки налегают на завтрак, достаю из кармана телефон и хочу позвонить Арслану.

Вижу пропущенные — от Гены десять штук и снова из полиции. Вот о чем я забыла, так это о том, что мне нужно разобраться с подозреваемым в убийстве матери. Гена, смерть родного человека — всё это настолько далеко сейчас, настолько резонирует со смехом детей за столом и их счастливыми глазами, что я просто убираю уведомления и решительно набираю телефон Арслана.

— У вас всё в порядке? — раздается в трубке его спокойный голос. На фоне какие-то разговоры, слышатся женские голоса. У меня екает сердце. Это его жена? Или любовница? Ох, ну о чем я думаю? Возможно, он на работе, а вообще — это не мое дело.

— Да. У меня к тебе будет просьба, — тараторю, чтобы не показаться тормозом, озвучиваю свою проблему насчет жокейского костюма. Арслан не спорит и обещает привезти нужную вещь, а также шляпы, еще раз напоминает, чтобы мы не катались на лошадях без него.