Далее Дмитрий обращается к сыновьям своим с такими словами: «Бога бойтесь и мир да любовь держите между собой. Творите всё с рассуждением и с вопрошением матери вашей, бояр же своих любите и честь им достойную воздавайте, без думы же их ничто не творите. Приветливы будете ко всем служащим вам, и умножится тогда слава державы вашей, и врази падут под ногами вашими, и облегчится тягота вашей земли».

И очевидно, не столько в требовательности, как именно в той отеческой простоте и приветливости к людям, которую Дмитрий завещал и своим преемникам, заключался секрет того, что все окружающие старались служить ему, не кривя душой и не жалея себя.

Старшему своему сыну Василию, как прямому и неоспоримому наследнику, Дмитрий передал «великое княжение и Русскую землю», не испрашивая на то предварительного согласия хана, как было принято раньше. И Тохтамыш, соблюдая свое обещание, утвердил волю Дмитрия присланным Василию ярлыком.

Остальным своим сыновьям Дмитрий Иванович выделил сравнительно небольшие уделы и обязал их подчинением старшему брату — «великому государю всея Руси», предопределив этим дальнейшую централизацию верховной власти, сто лет спустя приведшую к полному единодержавию. В заключение он завещал сыновьям стремиться к окончательному освобождению Русской земли от власти Орды.

* * *

Со смертью Дмитрия Донского закончилась одна из самых замечательных глав, вписанных историей в книгу судьбы Российского государства. Годы его княжения и самая жизнь его, насыщенная трудом и подвигом во имя Русской земли, предопределили весь дальнейший ход нашей истории и послужили основой того грандиозного здания, которое на этом фундаменте выросло. И если его преемники, великие князья и цари московские, ни один из которых уже не обладал всею совокупностью присущих ему качеств, удачно довели это здание до крыши, то главная их заслуга в том, что они сумели хорошо распорядиться наследием, которое оставил им Дмитрий.

Значение личности в ходе истории принято теперь отрицать. Но все же стоит себе представить, как бы сложилась история Московской Руси, если бы в те насыщенные грозою, судьбоносные годы на месте Дмитрия оказался, например, его отец Иван Кроткий? А на месте митрополита Алексея — митрополит Киприан?

Если в известной степени Дмитрий явился личностью, выдвинутой «законом исторической необходимости», своего рода порождением эпохи, то в еще большей мере он был ее творцом и вдохновителем того патриотического подъема, который эту эпоху характеризует. Использовав этот подъем, он привел Русь к победе над татарами. Но прежде того он одержал еще более важную победу, он победил страх русского народа перед Ордой и победил его, главным образом, своим личным примером.

Наша официальная историческая наука, признавая неоценимые заслуги Дмитрия Донского, все же, — в силу причин, о которых уже говорилось, — не воздала ему должного в полной мере. И едва ли хоть один из русских монархов более, чем он, заслуживает наречения великим.

«Знай, что меч и перо — это два орудия правителя, помогающие ему в управлении. Но ему больше нужен меч, чем перо, потому что перо лишь слуга, а меч — помощник и друг».

Ибн-Халдун, арабский философ XIV века

Удачный поход на Русь не только значительно усилил Тохтамыша, но и укрепил его веру в себя. До тех пор ему приходилось иметь дело с другими татарскими ханами, в столкновении с которыми победа предрешалась не столько преобладанием воинских сил, сколько подкупом, правильностью политического расчета и заинтересованностью ордынских военачальников. Русский же поход показал Тохтамышу, что вся Орда теперь повинуется его единой воле и что в его руках находится сила, достаточная для завоевания господства в Средней Азии. А потому, приведя Московского князя к покорности, он сразу же решился бросить открытый вызов Тимуру: отлично зная, что последний уже считает себя хозяином Хорезма[383]и рассматривает его властителя, эмира Сулеймана Суфи, как своего вассала, Тохтамыш летом 1383 года поставил в Ургенче и в других хорезмийских городах татарские гарнизоны и приказал чеканить там монету с его именем.

Занятый в это время завоеванием Персии, Тимур ничем не ответил на этот выпад. Но он уже давно понял, что на покорность Тохтамыша рассчитывать не может и что между ними неизбежна жестокая и, может быть, длительная борьба. Оба соперника к ней готовились, но осторожный Тимур, прежде чем начать ее, хотел обеспечить свои тылы и прочно закрепиться в Персии и в Азербайджане. Тохтамыш, уже обеспечивший свой тыл победой над Русью, старался, наоборот, развязать войну, прежде чем Железный Хромец усилится присоединением и ограблением этих стран.

Окрыленный своим легким успехом в Хорезме, он перешел к решительным действиям в Азербайджане, стараясь и тут опередить противника: Тимур к этому времени уже овладел значительной частью Персии и хорошо подготовил почву к захвату Азербайджана. Последний, после распада Хулагидского государства[384], находился под властью независимого, но чуждого азербайджанцам хана Ахмеда. Это был жестокий и коварный деспот, от тирании которого страдало не только низовое население страны, но и высшая знать, а потому Тимуру без труда удалось найти среди нее деятельных пособников, которые употребили все свое влияние на то, чтобы Тимура, когда он вступит в Азербайджан, встретили здесь не как врага, а как освободителя.

Тохтамышу о том было известно, и он не хотел этого допустить. Кроме того, успехи Тимура в Персии наносили чувствительный ущерб золотоордынской торговле, а потому осенью 1385 года великий хан двинул стотысячную орду на Азербайджан и осадил его столицу Тебриз.

Город отчаянно защищался и в течение восьми дней успешно отбивал все приступы татарского войска. Тогда Тохтамыш пошел на ту же хитрость, которая помогла ему овладеть Москвой: он обещал снять осаду, если Тебриз даст ему откуп в размере двухсот пятидесяти золотых туманов[385]. Сумма была по тем временам огромная, но богатые тебризские купцы все же ее собрали и вручили татарскому хану. Последний, действительно, осаду снял и принялся захватывать и грабить другие азербайджанские города, но вскоре внезапно опять появился под Тебризом и, ворвавшись в город, предал его жесточайшему разграблению.

Осенью следующего года, заслышав о приближении Тимура, Тохтамыш отвел свою орду к Дербенту, возле которого стал на зимовку. Этот поход принес ему громадную добычу: не считая захваченных богатств, скота и имущества, он увел из Азербайджана около двухсот тысяч молодых мужчин, чем лишил Тимура возможности пополнить здесь свое войско.