— Пожалуй, в первую вылазку пойдем только мы двое, — сказал я Игнату. — Незачем рисковать всем. Что это? — Я заметил в руках стажера маленький серебристый конус.

— «Светлячок», — сказала Люция. — Индикатор опасности. Выдается косморазведчикам. Штучка на молектронных чипах и биоточных датчиках. Нацепим на всякий случай?

Я поколебался немного, не очень-то верю в микротехнику психопрогноза, но значок взял.

— Фарди, пойдешь сзади, для страховки, а Витольд и Люция останутся у входа.

В начале туннеля поставили робота и включили его прожекторы. Под сводами туннеля все звуки усиливались и приобретали металлический оттенок, словно стены его были сварены из металлических плит. Клацание шагов рождало дребезжащее эхо, уносящееся вперед, в темноту, куда не доставали лучи прожекторов робота. Две нитки рельсов уходили в эту темноту, как в воду, отблескивая в свете прожекторов словно вчера отполированными плоскостями.

Я мельком посмотрел на «светлячок» — тот уже замерцал малиновым угольком, оценив степень опасности подземелья, — и тут же забыл о нем, интуиция еще раньше начала подавать тревожные сигналы, ничего нового «светлячок» добавить не мог.

Пройдя всего около полусотни метров, тщательно просвечивая каждый метр туннеля, мы наткнулись на преградившую путь решетку, сваренную из металлических прутьев толщиной в палец. Я старательно осмотрел ее, не касаясь руками, хотя электрических полей приборы не отметили, и отошел к замершему Игнату.

— Боюсь, при ликвидации решетки сработает какая-нибудь ловушка, не раз сталкивался с коварством древних военно-защитных систем.

— Но уничтожать ее придется, иначе не пройти. Или есть другой выход из положения?

Я вздохнул. Хорошо, если ловушка рассчитана на случайного искателя приключений, но если она предназначена для активной защиты при нападении противника — о последствиях такой защиты можно только догадываться.

Подошел Фарди с роботом, и мы втроем облазили туннель у краев решетки с интравизорами и анализаторами источников энергии. Скрытой проводки не обнаружилось, похоже, решетку отпирали и закрывали вручную. А может, секрет входа в подземелье был сложнее, чем казался на первый взгляд.

Поднимая диск разрядника, я вдруг услышал тоненький… детский плач! Замер с поднятой рукой. И только потом понял, что «плачет» индикатор опасности на груди, «светлячок». Хмыкнув, я с минуту размышлял, чувствуя растущую тревогу, потом решительно отослал ворчащего Фарди с Игнатом поближе к выходу, встал под защиту робота и снова поднял разрядник. Прозвучал резкий, как щелчок кнута, удар «плоского» импульса, вырванная из гнезд решетка отлетела в глубь туннеля, со свода посыпались куски отслоившегося бетона. В тот же миг глыба бетона над нами стала мягко оседать вниз, где-то близко зашипел сжатый воздух.

— Поле! — скомандовал я роботу и метнулся к выходу, не дожидаясь, пока обрушится весь коридор.

Робот послушно включил силовой «зонтик» и дал мне возможность избежать каменной могилы. Увидев меня бегущим, Игнат и Фарди сориентировались надлежащим образом, и мы втроем выскочили под открытое небо. Словно дождавшись этого момента, в глубине туннеля сверкнуло неяркое пламя — защита робота не выдержала. Вздрогнули скалы, внутри горы с тяжелым гулом что-то рушилось и падало. Отбежав от дыры, мы смотрели на вырвавшееся из отверстия туннеля облако пыли и молчали. Гул стих, и стало слышно, как Фарди делится сам с собой впечатлением от бега и что он думает по поводу хитроумия древних вояк. Но оказалось, что еще не все окончено. В тот самый миг, когда Фарди выдохся, в теле горы словно вздохнул великан: качнулись стены ущелья, из туннеля вылетели хриплый рык, хрип, стон, затем длинный и торжественный грохот обвала. Скала над входом в туннель медленно съехала вниз, словно клином закупорив трехметровое отверстие.

Пыль, поднятая новым катаклизмом, осела, установилась пугливая птичья тишина.

— Все! — сказал Фарди и сплюнул. — Нарвались на ОСОТ.

Игнат посмотрел на меня вопрошающе, и я пояснил:

— Общая система охраны тайны, наш узкоспециальный жаргон.

— Надо было работать по всем правилам, — продолжал Фарди. — Здесь на неделю одной только подготовки… а теперь застрянем на месяц, если не больше, пока будем разбирать завалы. — Он махнул рукой. — Что будем делать, Кит?

Игнат с виноватой полуулыбкой взял меня под локоть.

— Это я виноват, хотел все сделать быстро… хотя все равно повторное расследование обстоятельств гибели группы Шерстова надо было начинать отсюда. На земле — только намек на тайну их гибели, остальное под землей. Понимаете?

Я понимал. Случай с группой «Аид-117» был беспрецедентным по масштабам, в таком количестве чистильщики не гибли ни в одной из операций. Выходит, не только меня одного не удовлетворили объяснения экспертов, если спустя полгода делом «Аида-117» занялся отдел безопасности.

Игнат правильно понял мой взгляд.

— В этом деле много странного, — подтвердил он. — Итак, придется работать по полному профилю?

— Да уж придется, — буркнул Фарди. — Только на скорый результат не рассчитывайте. Если сработала ОСОТ — входы в подземный лабиринт завалены все до единого и пробиться к интересующим вас объектам будет нелегко. Черт бы побрал все эти лаборатории!

Мы одновременно посмотрели на скалу, скрывшую за собой вход к загадкам «Суперхомо».

Сааремаа — это наполовину пляж, наполовину порт рыболовных судов-автоматов, плюс базы отдыха и скансены — музеи под открытым небом. Пляж занимает все юго-западное побережье острова и замыкается, с одной стороны, причалом прогулочных яхт и базой виндсерфинга, с другой — рабочей зоной орбитального лифта. Лифт снабжает спутники Приземелья в основном продукцией сааремского рыбозавода.

Орбитальный лифт — это комплекс эстакад, складов, платформ для погрузки и разгрузки магнитопланов, станций обслуживания и собственно лифт с его энергохозяйством.

Все началось с непривычных ощущений у операторов управления лифтом.

Первым пожаловался на недомогание оператор связи — самый старший по возрасту из обслуживающего персонала. Потом и остальные почувствовали похолодание и беспричинный страх. Однако это не помешало им продолжать работу: времени на анализ собственных ощущений ритм работы лифта не оставлял.

Техника реагировала на необычное условие более резко.

Сначала ощутимо упал энергопотенциал основного столба лифта, соединяющего старт-камеру на Земле и финиш-камеру на орбите. Снизился энергопоток на обе камеры. Автомат включил резерв, но одновременно с этим — редчайшее совпадение! — отключилась нагрузка. Энергия устремилась в накопитель, состоящий из набора пакетов так называемого квазижидкого металла. Накопитель не выдержал перегрузки в канале лифта, соединявшем спутник и вокзал на Сааремаа, произошел разряд, и на стартовый стол величиной с две цирковые арены обрушился реактивный удар силой в два миллиона тонн! Ударная волна разнесла в щепы вокзал и служебные пристройки. Семь человек обслуживающего персонала лифта не успели даже понять, что произошло.