Примечательна история создания «Откровенных вис» (ок. 1028). В первой трети XI в. в Норвегии назрело серьезное недовольство, вызванное грубой политикой конунга Магнуса Доброго, сына Олава. Обстановка накалилась. 12 дружинников, приближенных конунга, бросили между собой жребий, кто из них рискнет вразумить короля, поскольку все опасались его гнева. Жребий пал на Сигвата сына Торда; он сочинил и сказал королю свои «Откровенные висы». Сигват считал, что, будучи близким к королю и одновременно верным ему человеком, он может своему патрону и брату во Христе откровенно сказать о тех нарушениях традиций и законов, о несправедливости, что позволял себе король. Он ненавязчиво, но вполне откровенно вразумлял короля в своем произведении по поводу того, что его политика унижает и возмущает бондов, а их гнева следует опасаться. В результате государь прислушался к убедительной аргументации скальда и изменил свою политику. Так, Сигвату Тордарсону удалось при помощи своего ума, такта и поэтического дара повлиять на короля, который стал осмотрительнее, советовался с мудрейшими и соблюдал законы («Сага о Магнусе Добром», гл. XVI). Эта история свидетельствует о том высоком авторитете, которым пользовались скальды в окружении правителей, что позволяло им оказывать влияние на политику последних.

У Магнуса Доброго, а затем у Харальда Сурового в числе других служил скальд Тьодольв сын Арнора, причем сохранилось довольно много вис из его хвалебных песней[1897]. При конунге Харальде Суровом служил в дружине и скальд Халли Челнок, прозванный так за находчивость, которую он проявлял в ответах. Многие его стихи легли в основу анекдотов, героем которых стал он сам[1898].

Между прочим, сохранилась легенда о том, что Харальд Суровый однажды встретил в море рыбака и потребовал от него вису; рыбак Торгильс сказал конунгу вису, чем доставил тому немалое удовольствие.

Халльдор сын Снорри из «Пряди об исландце-сказителе» был известным сказителем саг и скальдом короля Харальда Сурового. Вместе со своим вождем он участвовал в дальних походах, служил при нем на Руси и в Византии. О герое «Саги о Халльфреде» уже говорилось: он был в дружине Олава сына Трюггви и прославился как висами в честь этого короля, так и любовными песнями.

У Кнута Великого дружинником и скальдом служил Торфинн Славослов (упомянутый выше), который перешел к нему на службу после захвата конунгом Норвегии. Сочинял он висы и в честь конунга Свейна сына Кнута.

В «Саге о Битве на Пустоши» цитируется Тинд Халлькельсон (род. ок. 960), скальд норвежского ярла Хакона Могучего (ум. 995). Вместе с ярлом он участвовал в знаменитой битве с йомсвикингами в заливе Хьёрунгават (994). Этот скальд упоминается в ряде саг как участник постоянных распрей. Он принадлежал к родовитой семье и был близким родственником двух скальдов: младшим братом хёвдинга Боргарфьорда Иллуги Черного и дядей Гуннлауга Змеиного Языка. Родичи расспрашивают его о том, что было в битве на Пустоши. Тинд рассказывает эту историю несколько иначе, чем скальд Эйрик Тревога. У Эйрика местных людей было трое, пришельцев — 12. У Тинда боролись 18 пришельцев против 15 местных мужей. Но итог битвы у обоих скальдов одинаков: не менее 9 участников погибло. Виса комментирует это следующим образом: после такой схватки нужна не вира, а месть «по-крупному» (висы 14, 15 и др.).

Как уже говорилось, лирические и любовно-романтические мотивы не часто встречаются в скальдической поэзии. Тем ценнее висы конунга Харальда Сурового Сигурдарсона (1015, правил 1046–1066), скальда и покровителя скальдов, который погиб в битве с английскими лучниками при Стамфордбридже во время попытки вернуть Англию под власть скандинавов (за две недели до высадки там Вильгельма Нормандского). В молодости он служил на Руси. Влюбился в Елизавету (его будущая супруга Элисив), дочь Ярослава Мудрого, при дворе которого долго жил. Представляясь ей, так сказал о себе: «Плаватель я славный, / Люб и скок мне конский…», «Я норманнских мужей / Млад потомок славный…». Вскоре он стал предводителем варяжской дружины при императоре Византии. Своими подвигами и богатствами, которые пересылал в Киев, он сумел завоевать сердце великой княжны, женился на ней и увез в Норвегию[1899].

О Харальде Суровом много говорилось в королевских сагах, в том числе в «Круге Земном» Снорри. В цикле любовных стихов «Висы радости» (ок. 1040), которые король-скальд посвятил княжне Елизавете, есть сведения о его участии в битве при Стикластадире, морских походах по Средиземному морю в земле «сарацин», о том, что он владеет восемью «искусствами»[1900]. Его любовные стихи неоднократно переводились на европейские языки, в том числе на русский.

Кстати, великий писатель и историк Снорри Стурлусон (1178–1241) помимо прочих своих талантов отличался также и способностью сочинять любовные песни[1901].

Судя по «Перечню скальдов» XII–XIII вв., при дворе короля Сверрира (1184–1202) было до 13 скальдов, у Эйрика Магнуссона (1268–1299) — 5 и т. д.

Скальды — преданные дружинники, поэты-импровизаторы, музыканты, сказители, летописцы, складывающие в копилку исторической памяти выразительные описания битв, побед и поражений, славных и позорных деяний, — были очень востребованы в обществе людей саги.

В сагах и стихах неоднократно упоминается о том, что скальды были отличными воинами; что в дружинах конунгов они занимали привилегированное положение, «сидели на почетных сиденьях возле конунга». И это не случайно. Конечно, уже очевидно, что скальды чаще всего принадлежали к знатным семьям и были, как полагалось в их кругу, хорошими воинами и образованными людьми. Но одновременно они были гордецами, не устающими напоминать о своей знатности и богатстве. Тот же Гудмунд (позднее убитый за свой дерзкий язык), который так зло высмеял голодного бедняка — «следопыта столовых», позволил себе поносную вису («Сага об исландцах», виса № 49), где «уличал» сотоварища Торвальда в том, что он вырос в бедной части страны, в той четверти Восточных Фьордов, где люди кормятся «рыбными мордами».

Но положение и авторитет скальдов в обществе были особыми, они во многом определялись их искусством, поэтическим даром. Именно умение слагать стихи — сложные, яркие и звонкие, воспевающие воинскую славу, идеалы общества, его этику, жизнь избранного круга — давало скальдам привилегированное положение при государях и являлось хорошей рекомендацией для их родичей и друзей, при условии, впрочем, личного мужества и порядочности скальда. Особый статус скальдов не только в дружинной и вообще придворной среде, но и среди составителей саг, т. е. светской и церковной «интеллигенции», говорит о высокой роли скальдических стихов в скандинавской культуре, в менталитете эпохи викингов и вплоть по меньшей мере до XIV столетия. Сами скальды, которые обычно служили дружинниками при правителях, ценили свое положение и держали себя гордо, неизменно демонстрируя как личную отвагу, так и политическое совершенство[1902]. Среди них не только создавались дружеские союзы, но и возникало соперничество как по воинским и карьерным, так и по поэтическим мотивам.