— Ну, так давай я тебя развеселю, — процедил я, выхватывая револьвер.

Сумрак в ответ лишь откровенно расхохотался. Всей компанией. Одновременный смех дюжины двойников звучал жутковато, будто многократно повторённый эхом.

— И? Сколько там у тебя патронов — шесть? Что ж, сыграем в рулетку? У тебя шесть попыток угадать, где я.

Все двойники, играясь, замерли в разных позах, выпучивая на меня глаза в притворном ужасе.

Я в ответ лишь усмехнулся и вскинул револьвер стволом вверх, поудобнее перехватил рукоять…

Все эти двойники — лишь иллюзия, причём иллюзия, создаваемая в моём мозгу. Сумароков явно пользуется Аспектом Морока. А против лома, как известно, есть только один действенный приём. Главное — сработать быстро, потому что сбросив Боевую Форму, я буду довольно уязвим…

Я переключился на Аспект Морока, и выстроенная Сумраком иллюзия быстро рассеялась. Двойники превратились в прозрачные, будто сотканные из тонкого дыма, силуэты. Сам оригинал, как оказалось, всё это время вообще был невидимым и находился в трёх шагах от меня, он потихоньку подкрадывался ко мне, уже занося для удара кинжал и будучи совершенно уверен в своей безопасности. Когда я быстро вытянул руку с револьвером, безошибочно направляя прямо в него, я успел увидеть его глаза, расширившиеся от ужаса. На этот раз — искреннего.

Фамильный револьвер громыхнул дважды, обе пули с сердечниками из синь-камня ударили Сумарокову в живот, отбросив его назад так, что он не удержался на ногах. Морок окончательно рассеялся — вампир, скорчившись, ворочался на земле, хрипя и пытаясь вздохнуть.

— Мне хватит и одной, — сказал я, на ходу убирая оружие и снова переключаясь на Боевую Форму.

Наклонившись, поднял за шкирку упыря, извивающегося от боли и эманаций синь-камня. Азарт от близкой победы и предвкушение нового трофея немного смазывались лёгким налётом разочарования — настолько жалким и беспомощным сейчас казался противник.

— А разговоров-то было… — фыркнул я, оборачиваясь к Демьяну. — И вот этот кусок дерьма — и есть великий и ужасный Сумрак, подмявший под себя всю Стаю?

Сумароков рванулся было, и я даже снова почувствовал на себе касание Морока. Но с засевшими внутри частицами синь-камня вампир не мог толком использовать Дар, а вдобавок я, впившись в его тонкое тело, быстро высушил его Средоточие. И, кажется, он почувствовал, что последует дальше, потому что в глазах его вспыхнул такой ужас, что меня передёрнуло от отвращения.

— Богдан… — отчаянно прохрипел Демьян, ковыляя ко мне, но я его уже не слушал.

Устоять перед новым трофеем было сложно, да я и не собирался. Аспект у Сумарокова горел в груди ярким пятном — Сердечник у него тоже затвердел. Добраться до него поглощающим щупальцем оказалось непросто — мешали области, пораженные синь-камнем. Одна из пуль засела прямо рядом с карбункулом, почти вплотную. Я поднял свободную руку, сформировав острые когти, и попросту вырвал кусок плоти у него из живота. Сумароков заорал, блеснув короткими, но острыми, как иглы, клыками.

Я зашипел, встряхнул рукой — пуля с частицами синь-камня неприятно колола кожу, даже не прикасаясь к ней. Вместе с пулей уронил на землю и кристалл Сердечника — продолговатый, зеленовато-черный. Теперь уже вытянуть из него Аспект было секундный делом. Лишённый драгоценного содержимого, карбункул потух, превратившись в невзрачный камешек.

Сумароков, вцепившись в мою руку, запрокинул кверху посеревшее от боли лицо и прохрипел с ужасом:

— Да кто… ты… такой⁈

Я не ответил. Чего-то короткого и хлёсткого на ум не пришло, а самое главное — вопрос этот невольно попал точно в цель. Отпустив уже ставшего не опасным вампира, я удивлённо уставился на алую от чужой крови ладонь.

А ведь и правда — в кого я, чёрт побери, превращаюсь…

Драка «белых голубей» с оставшимися тремя или четырьмя вампирами была в самом разгаре. За клубами дыма и мельтешением человеческих и собачьих тел сложно было что-то разглядеть, да я и не пытался. Меня больше интересовал Демьян. Переключившись на Исцеление, я с ужасом увидел, что он светится тревожными багровыми пятнами со всех сторон, будто ёлка, опутанная гирляндой. Сумароков, похоже, успел всадить в него кинжал раз двадцать, и даже для богатырского здоровья Велесова это был перебор.

К счастью, сейчас у меня недостатка в эдре не было — я только что сожрал несколько неслабых нефилимов. Так что я окатил Демьяна такой щедрой волной целительной энергии, что он охнул, удивлённо взглянув на меня.

Отыскивать каждую рану и закрывать её по отдельности, тем более сквозь одежду, было делом слишком хлопотным, так что я просто подстегнул собственные способности Велесова к регенерации. Большего и не требовалось — старый волк и без меня залижет все эти раны. Главное сейчас — это убраться отсюда.

— Что там? — выдохнул Демьян, указывая на нескольких сектантов, пытающихся пробиться к нам сквозь невидимую стену.

Преграда уже едва держалась — хватило её, как я и опасался, ненадолго. Каждый удар по барьеру расходовал содержащуюся в ней эдру, и магическим зрением я видел, как самая структура моего примитивного конструкта расползается, идёт волнами. Это было немного похоже на то, как если бы кто-то таранил стену из сетки-рабицы — так, что ячейки её ходили ходуном, растягиваясь и деформируясь.

Надеяться на то, что «голуби» оставят нас в покое, не приходилось — распалённые охотой, уже пролившие кровь, и свою, и чужую, сектанты явно намеревались идти до конца. Нам же деваться было некуда — сейчас к нам подтянулся уже весь их отряд. Мелькнула мысль сигануть прямо с обрыва, но даже беглого взгляда вниз хватило, чтобы отказаться от этой затеи. Во-первых, пропасть оказалась куда глубже, чем я думал. А во-вторых, внизу маячили огоньки факелов — там тоже поджидала засада, причём не особо таясь.

Демьян, сгорбившись, мрачно смотрел на подступающую к нам разъярённую толпу. Бросив на меня взгляд, с тревогой спросил:

— И что делать будем, князь? Ох, не хочется лишний грех на душу брать…

Я, оттирая платком кровь с заляпанной ладони, покачал головой.

— Может, и не придётся. Есть одна идея…

Глава 13

Выстроенная мною Преграда пока держалась, но только благодаря тому, что «голуби» не наваливались на неё все разом. Кажется, они впервые сталкивались с чем-то подобным, поэтому не понимали, что делать, и после нескольких попыток продавить её отступили. Псы и вовсе попросту лаяли на эту невидимую стену — озлобленно, до хрипа и хлопьев