– А мне-то казалось, что я выгляжу прекрасно, – возразила Элеана.

– Либо мы ужинаем здесь, либо совершаем набег на наш холодильник.

Это значит, что он войдет в дом вместе с ней, станет вести себя как хозяин в кухне, а потом… Ей не хотелось думать о том, что будет потом.

Позволить ему остаться означало смириться…

Ничего не поделаешь, вздохнула она, потянувшись к дверной ручке.

Это был знакомый греческий ресторанчик, где их хорошо знали, поэтому сразу же провели к облюбованному ими столику в глубине зала. Приглушенно звучала музыка, затрагивающая потаенные струны лущи.

Андреас попросил принести кофе, но Элеана отказалась. Кофе по-гречески слишком крепок.

– Чай. И очень слабый, – сказала она и с удивлением услышала, что он заказал рагу из баранины с маслинами. – Но… но я не хочу есть.

Это было одно из самых любимых ее блюд. И, когда оно появилось на столе, Элеана невольно задержала на нем взгляд, вдыхая пряный аромат, поэтому не стала спорить, когда Андреас, наколов кусочек на вилку, дал ей попробовать.

Вкус был изумительный, и, взяв другую вилку, она тоже принялась есть. На что, видимо, и рассчитывал Андреас. Хлеб был горячий, с хрустящей корочкой.

Элеана даже выпила бокал красного вина.

– Ну как, лучше?

Трудно было не улыбнуться в ответ. Она уже ощущала расслабляющее действие вина, несколько снявшего напряжение.

– Да.

– Еще чаю?

Элеана отрицательно покачала головой.

– Хочешь посидеть еще или пойдем?

Сколько она ни старалась, понять что-нибудь по выражению его лица оказалось невозможным. Ясно было, что Андреас чего-то ждет, но чего именно?

Элеана перевела взгляд на площадку, где уже танцевали несколько пар.

Какая-то часть ее существа жаждала физического контакта, его объятий, тогда как другая полнилась мучительной болью – слишком свежи были воспоминания об убийственных намеках Сариты.

– Обожаю эту музыку. Она такая жизнерадостная.

Осознает ли она, какая тоска слышится в ее голосе? – подумал Андреас.

Какой хрупкой и ранимой выглядит? Ему захотелось ударить кулаком по столу, а еще лучше, сомкнуть пальцы на горле Сариты.

Больше же всего он желал бы оказаться с Элеаной в спальне и заниматься с ней любовью до тех пор, пока у нее не осталось бы ни тени сомнений в искренности его чувств. Однако весьма сомнительно, что она предоставит ему такую возможность. Во всяком случае, сегодня.

Так что оставалось лишь занять выжидательную позицию. Но завтра, мрачно пообещал Андреас самому себе, я получу все необходимые доказательства. И будь я проклят, если стану ждать хоть один лишний день!

Потянувшись через стол, он взял руку Элеаны, поднес ее к губам и поцеловал каждый палец по очереди.

– Потанцуем?

Ее охватила такая дрожь, что она испугалась, как бы он этого не заметил.

Боже, разве можно рискнуть по собственной воле прийти к нему в объятия!

А что потом? Что? Позволить Андреасу отвести ее домой и уложить в постель? Но это ничего не решит. Хуже того, лишь усугубит положение.

– Неужели танец со мной представляет для тебя такую проблему? – мягко спросил он, глядя в ее до предела расширившиеся глаза.

– Да, представляет.

В его взгляде блеснул огонь, уголки рта приподнялись.

– Поверь мне, это взаимно.

Элеана не отвела глаз, а ведь еще час назад была от него в ярости. И от Сариты. В особенности от Сариты!

Тут Андреас коснулся губами ее виска, и она сдалась. Неужели так будет всегда? – мелькнула предательская мысль. Одна улыбка, одно прикосновение губ… А разве этого недостаточно – влечения и сексуального удовлетворения без всякой любви? Многие женщины довольствуются меньшим. Гораздо меньшим…

Андреас вывел ее на танцевальную площадку, обнял, и она уже была не в состоянии сосредоточиться ни на чем, кроме своих внутренних ощущений и музыки, будоражащей чувства и заставляющей сердце биться быстрее. Хотелось закрыть глаза и полностью отдаться чудесному моменту.

Однако волшебство длилось недолго. Потом оркестр сделал перерыв, и они с Андреасом вернулись к столу.

– Хочешь еще выпить?

– Нет, спасибо, – отказалась Элеана.

Он попросил счет, расплатился, и они вышли на улицу.

До дома было недалеко. И через несколько минут машина уже въезжала в ворота.

Андреас отстегнул ремень и открыл дверцу.

– Нет никакой необходимости… – начала было Элеана.

– Не спорь! – сказал, как отрезал, он и вышел из машины.

Войдя в дом, она повернулась к нему и ощутила текущий между ними ток сексуальной напряженности.

– Тебе надо только попросить меня остаться, – тихо сказал Андреас.

Элеана подняла на него невыразимо грустный взгляд. Это казалось так легко – лишь протянуть руку и проследовать туда, куда он ее поведет.

На какое-то мгновение она заколебалась. Отказать ему означало отказать самой себе. И все же были слова, которые необходимо было сказать, а Элеана сомневалась, что найдет именно те, самые нужные.

– Знаю.

Протянув руку, Андреас ласково провел кончиками пальцев по ее щеке.

– Иди спать, дорогая. Утро вечера мудренее. – С этими словами он повернулся и направился к двери.

Несколько секунд спустя она услышала шум включенного двигателя и увидела красные огоньки, удаляющиеся в темноту.

Андреас уехал, хотя Элеана ожидала, что он всеми правдами и неправдами будет пытаться затащить ее в постель. Его поведение неожиданно разочаровало ее, даже причинило боль, как ни отказывалась она признаться себе в этом.

Но если бы Андреас стал настаивать на том, чтобы остаться, Элеана приказала бы ему убираться вон. Тогда почему она чувствует себя обманутой?

О Боже, это просто смешно!

Внутренне содрогнувшись, Элеана заперла входную дверь и направилась в спальню.

– Мама, – взмолилась она, – мне не нужно столько нижнего белья!

– Ерунда, дорогая, – решительно заявила Катерина. – Стела Паламос прислала деньги, настаивая на том, чтобы ты купила на них именно белье.

Элеана окинула взглядом изысканные вещицы, выставленные в витрине бутика.

Натуральный шелк, французские кружева, каждый экземпляр стоил столько, что семья среднего достатка могла бы прожить неделю.

После бессонной ночи, проведенной в метаниях по кровати, терзаемая головной болью, она меньше всего желала вступать в споры с матерью.