Лечу на всех парах домой, буквально кожей чувствуя, как за спиной вырастают крылья. Очень надеюсь, что уже совсем скоро я смогу по-настоящему сказать Кате, что все будет хорошо. Не просто для того, чтобы успокоить и утешить. А с абсолютно реальным результатом! Жаль только, что ни сегодня, ни завтра мы с ней, скорее всего, не увидимся…

К моему изумлению, свет в кухне моей квартиры горит. Все равно, стараясь не шуметь, захожу, разуваюсь и хожу на цыпочках, - скорее всего, Катя просто забыла его выключить. А, может, ей неуютно спать без света после всего, что с ней случилось. И, - да, ту бумагу, которую я принес с собой сегодня, нужно разместить в каком-нибудь месте посерьезнее, чем тумбочка при входе.

Вхожу на кухню, и замираю. Катя, обхватив себя руками, нервно ходит взад-вперед, отмеривая шагами десять квадратов моей кухни. По коже разливается приятное, просто сказочное тепло, - они меня ждала! И от этого крылья, недавно проклюнувшиеся, начинаю радостно трепетать и хлопать.

Она оборачивается ко мне, и я будто теряю весь воздух.

Сейчас меня будто облили ледяной водой. Сердце начинает биться так часто, что, кажется, сейчас просто вылетит, а самого меня как будто прошибает током.

Только сейчас окончательно понимаю, как сильно я ее люблю. Настолько, что просто задыхаюсь, глядя в ее волшебные глаза, а каждая клеточка начинает вибрировать каким-то совершенно сумасшедшим ритмом, заставляя меня вытягиваться в натянутую струну.

- Катя, - у меня что-то и с голосом. И со словами. Потому что хочется сейчас сказать так много, а все, на что я способен, только еле слышно прохрипеть ее имя. Остается только одна надежда, - на то, что она умеет читать по глазам, потому что говорить что-то у меня начисто пропадает способность. Да и все слова мира кажутся просто пустыми звуками, не способными передать и сотой части того, что я сейчас чувствую к ней.

- У тебя все хорошо? – Катя впивается в мои глаза тревожным взглядом, и меня просто трусить начинает от понимания, насколько сильно она волновалась все это время.

Шквал чувств, который захлестывает от одного взгляда в ее глаза, просто и передать невозможно! Он обрушивается лавиной, заставляя чувствовать себя последним мудаком. Мог же и позвонить, предупредить! Но, вашу мать, меня ведь никто и никогда не ждал, не волновался! Да и не думал я, что Катя не ляжет спать, а будет тревожно расхаживать по кухне!

- Прости меня, - выдыхаю, ненавидя себя за то, что ей пришлось переживать. – Я… Я просто не подумал.

- Все точно в порядке? - ее глаза по-прежнему смотрят слишком настороженно.

- Точно, Катенька, - сам себя не узнаю. То хриплю, то еле выдыхаю, то просто расплавляюсь от нежности рядом с ней. Хочется прижать ее к себе, согреть руками, дать почувствовать себя в тепле и безопасности. В безопасности, в которой ни с ней, ни с теми, кто ей дорог, никогда и ничего плохого не случится. Но разве я имею на это право? Во всяком случае, сейчас?

Всей силы воли и духа мне едва хватает, чтобы не ринуться сейчас к ней и стоять там, где стою.

- Ты даже трезвый, - на ее губах начинает робко играть слабая, но все-таки улыбка.

- Вообще-то, это мое нормальное состояние! – Боже, кто бы знал, как моим рукам сейчас не хватает ее плеч. Это просто убийственная какая-то потребность прижать ее к себе! Такая же, как воздух и как вода! Кажется, я схожу таки с ума… И, что самое убийственное, мне это нравится! Даже не понимаю, как я прожил почти до двадцати лет без этого безумия? Нет, нормальность – это как-то слишком пресно! Настолько, что и жизнь в ней какая-то… Неживая, что ли?

- А я уж было подумала, что твое нормальное состояние, - это когда тебя приносят! – ну, наконец-то Катя смеется, и меня как будто подымает в небо от счастья! Самая настоящая эйфория, будь она неладна! Но как же в ней хорошо… Самое настоящее блаженство!

- Спасибо тебе, что дождалась, - ну, нет у меня столько сил, чтобы так долго сопротивляться! Привлекаю Катю к себе и легонько целую в висок.

 и чувство такое, - что вот как будто так и надо. Как будто это – самое естественное, что только может быть в моей жизни. Эта женщина на моей кухне и мои руки на ее плечах. И одуряющий запах ее волос, которые щекочут мне лицо. Вот ощущение такое, как будто я давным – давно когда-то это потерял, и был каким-то неполным, пока снова ее не встретил.

« Люблю!» - хочется мне выдохнуть в ее волосы, но вместо этого я только тяжело дышу, прижимая ее к себе сильнее.

- Но в следующий раз ложись спать, если меня не будет, - шепчу, лаская дыханием мочку ее уха. Кто бы знал, как мне сейчас хочется большего! Намного, намного большего! Провести по краешку ее уха пальцами, сползая ниже, пробежаться лаской по шее, дернуть поясок халата, позволив ему сползти на пол… Стоп! Откуда у меня женский халат, оказавшийся на ней?

- Как прошел твой день? – уже зарываюсь носом в затылок, отгоняя все сексуальные просто немыслимые желания, на которые наводит меня мочка ее уха. Сказать, что становится особенно легче – не могу, но по крайней мере так я не вижу жилки, которая бьется на ее шее, и к которой я, как заправской вампир, чувствую просто жизненную потребность припасть сейчас губами. Никогда больше не буду ржать над вампирами. Где-то я их даже начинаю понимать. Нет ничего на свете желаннее и соблазнительнее, чем эта шейка…

- Съездила на фирму, - начинает рассказывать Катя. – Набрала переводов, которыми завтра же и займусь. Немного прогулялась, зашла домой, взяла кое-какие вещи.

Сердце снова начинает колотиться, как бешенное. Я как-то в эти дни не представлял, что Катя может куда-то выйти из моей берлоги, но теперь только понял, что она же здесь у меня не привязана… И тот факт, что, побывав дома, она все-таки вернулась, да еще и захватив кое-какие свои вещи, заставляет меня снова просто взлететь от счастья.

- Была у следователя, - голос Кати становится совсем другим. Тихим и напряженным. – По делу ничего нового.

- Скоро все изменится, - поймав, я начинаю гладить ее ладони. – Скоро обязательно будут новости, Кать. И самые хорошие.

- Я была и у адвоката, к которому ты ходил, - голос Кати становится совсем тусклым. – Он уже изучил дело, и говорит, что для него там практически нет работы. Тебе нужно забрать половину гонорара, который ты ему заплатил. Кстати, - сколько я тебе должна?

- С ума сошла, - шепчу, уже окончательно не способный сдерживаться, прямо ей на ухо.

- Глеб, - Катя как-то резко начинает пытаться отстраниться, - но я просто физически не могу ее отпустить. И только прижимаю к себе сильнее. – У меня есть деньги, и это же, в конце концов, моя проблема! И… И если ты рассчитываешь, что я рассчитаюсь с тобой другим способом, то…

Блядь, это она только что что обо мне подумала?

- Катя, - вот теперь попалась, я прижимаю ее к себе уже почти изо всей силы. – Давай мы о деньгах поговорим потом. Когда дело закончится, ладно?