chitay-knigi.com » Детская проза » Хедвиг и ночные жабы - Фрида Нильсон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Перейти на страницу:

Хедвиг и ночные жабы

Стейк ходит по пятам за Глюкманом, который – одну за другой – показывает всех своих жаб. Стейк в восторге. Но не Хедвиг. Ничего отвратительнее, чем Гун Петтерсон, она в жизни не видела. Она даже не знает, какой сосед хуже: призрак, пожирающий слизняков, или обычный дяденька, который коллекционирует жаб.

Буссе разлёгся на диване. Он мурлычет и переворачивается на спину. Он отлично себя чувствует, как на любом другом диване.

– Но зачем им все эти лампы? – спрашивает Стейк.

– Жабы – ночные животные, – объясняет Глюкман. – Если будет слишком светло, они никогда не вылезут из мха. Поэтому я заколотил окна. Красный свет не такой яркий, как свет от обычной лампы.

Потом Глюкман показывает тетрадки на полке. В них он делает всякие заметки про своих жаб. Там записано, например, сколько слизняков съела Гун Петтерсон семнадцатого сентября прошлого года и что Тарзан, серое существо, проживающее в другой коробке, в декабре позапрошлого года чувствовал себя неважно. Иногда Глюкман посылает свои потрясающие заметки в журнал полевых биологов. Их публиковали семь раз.

– Может, пойдём? – вздыхает Хедвиг.

Но Стейк хочет побыть ещё немного и задаёт всякие скучные вопросы, например: едят ли они мясо? А вы пробовали давать им конфеты? А у них есть ядовитые зубы? Какой длины у них язык? А присоски на лапах у них есть? А это что, какашки? Сколько они какают?

И так далее. В конце концов Хедвиг выходит и садится на веранде. Солнце так приятно светит на лицо. Уже, наверно, почти семь или восемь, а оно всё ещё висит себе на небе, доброе, круглое и тёплое.

Ну вот наконец и Стейк выходит из дома и спускается с крыльца.

– Чёрт возьми, – говорит он и щиплет себя за подбородок. – Ну и зверюги.

– Знаешь, это не мешает ему быть наркоманом, – говорит Хедвиг. – Бритт-Ингер из Кюмлы сказала, что…

– Может, и мне такую жабку завести, – бормочет Стейк. – У нас на грядках всё прямо кишит червяками.

Хедвиг фыркает.

– Тогда я больше ни за что не приду к тебе в гости.

Стейк замирает.

– А ты что, собиралась? – спрашивает он, и широченная улыбка расползается по его круглому лицу.

Хедвиг пожимает плечами. Щёки немного краснеют.

– Ну, не знаю. Может, когда-нибудь в будущем.

Стройняшка Ингер

– А кстати, что, ты там говорил, твой папа забыл сделать? – спрашивает Хедвиг. Они сворачивают с лесной дороги и подходят к заросшему кустами «Чикаго». – Сегодня утром, когда вы вдруг сорвались и уехали?

Стейк останавливается и суёт большие пальцы в карманы брюк. Потом кивает головой в сторону рыжеволосой женщины с большой грудью, которая сидит на крыльце рядом с его папой и пьёт пиво.

– Папина девушка. Он забыл, что надо было встретить её на станции. Сегодня двадцать первое.

Да, Стройняшка Ингер наконец-то приехала в деревню, хотя говорит, что терпеть всё это не может. Со стороны вроде и не скажешь, что ей здесь так уж не нравится, и не такая уж она и стройная. Скорее… обычная.

– Приветики! – говорит она, завидев Хедвиг и Стейка. – А мы как раз гадали, куда вы запропастились! В кухне есть картошка с мясом! Ты Хедвиг, да?

Хедвиг кивает.

– Мы собрали вишню, – продолжает Стройняшка Ингер и машет в сторону узловатых деревьев. – Так что теперь придумывайте, чего бы вкусненького из неё приготовить.

Стейк смотрит на Хедвиг.

– Ты знаешь какой-нибудь рецепт с вишнями? – спрашивает он.

Хедвиг думает. Разумеется, из вишен варят плевательный кисель, но…

– Нет, – отвечает она. Варить плевательный кисель нельзя никому, кроме бабушки. К тому же Хедвиг не знает, что в него кладут, кроме вишен, но что-то точно кладут, ведь должен получиться именно кисель.

Стейк вздыхает.

– Ясненько, – говорит он и даже как будто радуется. – Что ж, придётся мне самому позаботиться об этом. Что бы вы без меня делали.

Они входят в дом через дверь. Это немного странно – после того как все так долго лазили в окно. В дровяной печи трещит огонь. На столе стоит ведро с вишнями, довольно мелкими и несимпатичными.

Стейк немедленно достаёт миску для теста. Он отмеряет муку, масло, овсяные хлопья и сахар. Потом закатывает рукава.

Хедвиг наблюдает, как Стейк нежно разминает тесто. Он посвистывает, напевает и болтает с комочками, которые случайно вываливаются через край:

– Ай-ай-ай, дружочек, ну-ка иди обратно, вот так. О-хей! О-хо!

– Слушай, – говорит Хедвиг. – Я это не нарочно, я не хотела тебя обидеть, когда сказала, ну, что ты сам виноват, что толстый. Это всё неправда.

– Знаю, – отвечает Стейк. – Некоторые люди рождаются с толстыми генами. И не важно, что ты там ешь или не ешь. Ты как бы обречён быть толстым.

Он беззаботно пожимает плечами, словно и сам рад, что от него ничего не зависит.

Стейк так много знает, думает Хедвиг. Гораздо больше, чем любой другой десятилетний ребёнок. Он как бы скорее взрослый. А ещё он отважный. Самый отважный на свете.

– А почему ты решил забрать фотоаппарат? – спрашивает она.

Стейк облизывает пальцы. И снова пожимает плечами.

– Я подумал, что это, наверно, правда.

– Что именно?

– Что в тот день я не хотел идти к Глюкману, потому что разозлился. Из-за того, что мы не можем встречаться. И ещё я спросил папу, сколько стоил ножик.

– Что, правда сорок тысяч?

Стейк качает головой:

– Тридцать крон. О’кей, тесто готово. Ты смазала форму?

– А надо было?

Стейк вздыхает и улыбается, довольной такой улыбочкой.

– Некоторые ничего сами не могут. Ладно, сам сделаю.

Он роется в шкафчике и достаёт старый противень с жёлтыми и зелёными треугольничками по краям. Смазывает его маслом, высыпает вишни и сверху раскладывает тесто.

– Сим-салабим! – объявляет он. – Вишнёвый пай готов отправиться в печку.

И, пока вишнёвый пай стоит в печке, Хедвиг и Стейк сидят на диване и болтают ногами. Пай уже почти готов, когда Хедвиг перестаёт болтать ногами, вскакивает и говорит:

– Слушай! Мы забыли вытащить косточки!

Стейк грызёт указательный палец.

– Упс. Ага, так и есть, забыли. Ой-ой-ой, вот незадача. Как думаешь, а сейчас их не поздно выковырнуть?

Хедвиг качает головой. Вряд ли. Ведь сверху ещё тесто.

– А может, это будет… плевательный пай? – придумывает она.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности