Второй удар по романтическим иллюзиям нанес мой на тот момент лучший друг – просто не разлей вода. Мы с Егором, тогда студенты третьего курса, часто устраивали у него зажигательные вечеринки. Сердце мое было свободно (тогдашняя подруга внезапно меня бросила, позарившись на мускулистого спортсмена) и жаждало заполнить вакуум новым предметом обожания. Предмет не замедлил появиться – на моем курсе внезапно возникла новая девушка с романтичным именем Арина, милая и нежная, стильная и элегантная, ей нравились те же книги, фильмы и музыка, что и мне. Симпатия была, восторженно думал я тогда, взаимной. Насколько я помню, мы пару раз сходили в кино, были на каком-то рок-концерте, взявшись за руки, гуляли по набережной. Ничего друг другу не говоря, мы оба все понимали – все развивалось по стандартной схеме. До тех пор, пока Егор не предложил потусоваться вместе. Арина с радостью согласилась и взяла с собой подругу, с расчетом на Егора, – яркую блондинку, чье имя не запомнилось, она была не из нашего института, очень даже симпатичная, хотя, на мой вкус, слегка флегматичная – не тормоз, но и не энерджайзер.

Сначала мы были на дискотеке, там натанцевались, порядочно нагрузившись коктейлями, потом завалились к Егору домой. Устроившись на кухне, мы снова пили, а вдобавок еще и что-то курили, а когда переместились в комнату и врубили музыку, как-то совсем незаметно и довольно внезапно девушки начали раздеваться. Следующим, что я увидел, было то, как Арина делает Егору минет, то ли в пьяном угаре, то ли еще по какой-то непонятной мне причине. Ни у меня, ни у той яркой блондинки, чье имя я так и не запомнил, особого выбора уже не оставалось.

После этой вечеринки мы с Ариной больше не ходили в кино, хотя, встречаясь в институтских коридорах, друг другу мило улыбались. Тяга к романтическим чувствам у меня пропала надолго.

Наверное, до момента встречи с Аней. Только сейчас я понял, что мне стоило быть Егору благодарным, а тогда после той тусовки наша дружба довольно быстро сама собой сошла на нет. Крушение иллюзий, какими бы вредоносными они ни были, почти всегда болезненно, но иногда очень ободряет – позволяет посмотреть на мир под другим углом, совершенно по-новому. Я больше не попадусь на эту удочку (так похожую на грабли), я получил достаточно прививок от этого вируса, и мой ник всем об этом сообщит. Решение было принято. Моментально зарегистрировав ник ne_romantick, я начал стучать по экрану:

ne_romantick

Зачем я все это пишу? Наверное, просто хочется выговориться. Кричать свои тайны в яму и засыпать землей, как брадобрей царя Мидаса, несовременно, да и, как показывает практика, абсолютно неэффективно.

В пьяном угаре изливать душу такому же бухому, как и ты в этот момент, другу несвоевременно – в такие минуты хочется говорить о приятном: девках, успехе, как ты этого друга уважаешь, – и слышать то же самое в ответ.

Лежа на кушетке, излагать свои проблемы психоаналитику – это абсолютно не соответствует моему российскому менталитету.

Любовнице? Это в корне противоречит самой концепции – любовницу надо любить, а не грузить проблемами, в конце концов, она ведь тоже имеет тебя в качестве любовника для эмоциональной разгрузки, а не для проблемной загрузки. Да и нет у меня этой самой любовницы.

Побежать жаловаться маме? Я уже с первого класса школы этого не делал. Да если бы и делал, то ни за что бы не стал ее расстраивать. Она и так намучилась, спасая меня в детстве от скарлатины и свинки. Пусть она хотя бы сейчас радуется и рассказывает при встрече соседям, что у ее сына отличная семья, работа и жизнь. Не буду разрушать такую идиллически красивую картинку. Мама ее заслужила.

Жене? А собственно, для чего надо выговориться? Конечно же для того, чтобы ей ничего не говорить. А то получится как в анекдоте про мишку и ежика.

А тут все просто и эффективно: можно и мысль сформулировать, и проблему изложить. Как анонимный алкоголик. И даже получить фидбэк. Правда, кто будет давать этот фидбэк, непонятно. Но все же лучше, чем никто.

От экрана и мыслей меня оторвал голос, прозвучавший прямо над ухом:

– Эй, привет!

Вздрогнув от неожиданности, я поднял глаза и увидел какого-то парня – загорелого, весело улыбающегося, в каком-то нелепом художественно-неопрятном цветастом прикиде. То ли с крашеными, то ли с выгоревшими на солнце длинными волосами и редкой бородкой а-ля народоволец-разночинец. Мне он был совершенно не знаком. Сейчас, наверное, будет денег просить или предлагать купить таймшер. Я вздохнул. Нигде меня в покое не оставят!

– Макс, совсем заработался? Друзей уже узнавать перестал! Хорошо, что я сидел, потому что эффект от произошедшей с Костей удивительной перемены непременно должен был свалить меня с ног. Да, это был именно Костя, встречу с которым полгода назад я считал в достаточной мере поворотной. Причина, почему я сразу его не узнал, была вполне уважительной: в те несколько последних случайных встреч я видел его исключительно в костюме и мертвенно-бледного цвета от постоянного пребывания в освещенных дневным светом офисных пространствах.

– Ну, здорово! – все еще удивленно разглядывая его, выдавил я. – Ты что, из отпуска – такой разноцветный?!

– Вроде того! Я теперь, считай, почти всегда в отпуске!

– В каком смысле?

– Уволился месяца три назад. С того момента и в отпуске. И безмерно счастлив.

– Подожди, ты когда успел? Мы же с тобой виделись совсем недавно?

– Недавно – понятие очень растяжимое. Почти год прошел, столько всего уже случилось! – Он начал загибать пальцы: – Я развелся, работу бросил, отправился путешествовать…

– Развелся? – обомлел я. Идеал семейной нежности и непреходящего счастья в Костином лице в мгновение ока был разрушен. – У тебя же с Дашей все было в полном порядке?

– Знаешь, эта сука, как оказалось, была совсем другого мнения на этот счет, – довольно зло бросил он. – А как понял, что у меня с ней все пошло совсем не так, решил – надо прекращать! И чем скорее, тем лучше! Зачем зря время терять?

– А дети? У тебя же дети?

– Во-первых, у меня один, а во-вторых, ему так лучше будет, я же эту тварь убить был готов! Она меня, кстати, тоже… Сам понимаешь, ребенок же это чувствует! И потом, зачем сыну демонстрировать неправильную модель поведения в семье? А если я буду терпеть и скрипеть зубами, только чтобы ему было спокойно, то потом, когда он вырастет, он будет уверен, что семейная жизнь – это сплошная трагедия. Зачем?

Я пожал плечами:

– А как же долг и все остальное?

– Так это и есть мой долг – показать своему сыну, как надо жить правильно! А так я ему показываю, что если ты и сделал ошибку, то ее можно исправить, и эта ошибка – не причина спускать свою жизнь в унитаз! А ты задумывался вообще, зачем мы детей заводим?

Я задумался.

– Ну, как… продолжение рода, смысл жизни… – Вопрос Кости застал меня врасплох.