– Именно этого я и боюсь, – ответил книготорговец, кивая в знак согласия. – Я уже принял решение – еду.

– Позвольте мне сопровождать вас. Вдвоем нам будет легче держать оборону.

Жоан посмотрел на флорентийца и оценил его предложение. Никколо собирался идти на войну вместе с ним, чтобы защитить его; это доказательство дружбы глубоко тронуло Жоана. При мысли, что Никколо будет рядом, он почувствовал себя гораздо лучше.

– Спасибо, друг! – благодарно произнес Жоан и обнял его.

Следующим утром Жоан и Никколо отбыли верхом в Браччиано, ведомые посыльным. Их седельные сумки были полны еды, а сами они защищены нагрудной броней и шлемами. Помимо кинжалов и копий, у них имелись аркебузы.

У Жоана разрывалось сердце, оттого что он был вынужден оставить супругу одну и отправиться на войну, где подвергался двойной опасности. Все, о чем он мечтал, – это быть рядом с ней, наслаждаться ее обществом, прикасаться к ней. Тем не менее утешением служила мысль о том, что никто в его отсутствие не потревожит ее.

В свою очередь Анна не представляла себе жизни вдали от мужа, но, когда он показал ей письмо дона Микелетто, ей пришлось принять очевидное, и она, сдерживая слезы, крепко обняла его на прощание.

– Берегите себя, – сказала она ему. – Будьте осмотрительны. Я буду все время молиться о вас.

Жоан чувствовал, как часть его самого растворилась в этом объятии; всей душой он желал, чтобы ему не было конца.

Это был ненастный январский день, небо затянули тучи, а дороги, покрытые лужами, превратились в сплошное месиво. Путешествие, которое при обычных обстоятельствах заняло бы несколько часов, растянулось на весь день.

– Все шло хорошо, пока мы не дошли до Браччиано, – объяснял посыльный. – Восемь крепостей Орсини одна за другой оказывались в наших руках. Однако эта была укреплена гораздо лучше по сравнению с прочими, и, когда мы начали осаду, нам не удалось перекрыть доставку продовольствия, которое переправляли в крепость по озеру. Мы не смогли пробить брешь в крепостных стенах, и герцоги Гандийский и де Урбино, которого Папа нанял в помощь своему сыну, решили по суше доставить корабль с реки Тибр к озеру и таким образом пресечь доставку продовольствия. Но Орсини узнали об этом, неожиданно покинули крепость и уничтожили судно.

– Какова ситуация на данный момент? – спросил Жоан.

– Браччиано не сдается, а мы уже по горло сыты дождем и холодом. Наш лагерь – настоящая трясина. Говорят, что вы хороший артиллерист. Может, вам удастся пробить достаточную брешь в стенах и мы войдем-таки в крепость.

К вечеру они наконец увидели водную гладь озера и округлые башни замка. Жоан разглядел на их зубцах штандарты Орсини и, как вызов, знамена Франции.

– Что-то странное происходит в лагере, – сообщил проводник, окинув внимательным взглядом открывшуюся перед ними панораму. И свернул с пути, чтобы поговорить с солдатами, несшими караул.

– Войско ушло, – сообщил он, возвратившись. – Здесь остался только небольшой резерв. Герцоги узнали, что Карло Орсини приближается с севера с войском, набранным при помощи французских денег, и решили выдвинуться ему навстречу.

Жоан посмотрел на Никколо и сказал ему:

– Думаю, что мы должны отправиться на их поиски. Чем раньше Хуан Борджиа увидит меня, тем лучше.

На рассвете следующего дня они снялись и направились вдоль озера к его северной оконечности. Дождь прекратился, и они смогли насладиться чудесными пейзажами. Путники любовались вязами, ивами и другими деревьями, которые росли вдоль озера, а также соснами и оливами на близлежащих холмах.

До полудня они покинули берега озера Браччиано и направились к озеру Вико, располагавшемуся дальше к северу.

– Нас отделяют всего несколько миль как от наших войск, так и от войск Орсини, – сообщил им сопровождающий, поговорив с гонцом, встретившимся путникам под вечер.

– Битва неизбежна, – пробормотал Никколо.

– Значит, мы выйдем с первыми лучами солнца, – сказал Жоан. – Мы должны разыскать Микеля Корелью, прежде чем начнется сражение.

Жоан практически не сомкнул глаз в ту ночь; тело его онемело, а плащ и накидка не защищали от холода и влажности. К счастью, дождя не было. Он думал об Анне, о ее теплом теле и нежности, а также о том, что произойдет на следующий день. Как только сквозь тучи пробились первые солнечные лучи, путники оседлали лошадей и пустили их рысью там, где это было возможно. На завтрак они съели лишь по куску черствого хлеба, даже не спешиваясь.

– Мы опоздали, – сказал проводник через пару часов, когда они вступили в местность, называемую Чиминос, которая располагалась перед селением Сориано.

Дорога шла в гору, и он указал рукой вперед. Внизу, на некотором расстоянии, они увидели оба войска, которые стремительно сближались. Штандарты Борджиа, Ватикана и герцога де Урбино развевались с одной стороны, а штандарты Орсини и французские знамена – с другой. Слышались барабанная дробь, звуки флейты-пикколо и сигнальных рожков, с помощью которых передавались приказы. Между облаками образовались большие светлые промежутки, и время от времени показывалось солнце, в лучах которого шлемы и доспехи солдат ярко блестели.

– Мы уже ничего не можем сделать, – сказал Никколо. – Разве что насладиться действом.

– Весь наш путь оказался бесполезным! – произнес с сожалением Жоан.

– Давайте поднимемся на этот холм, – предложил Никколо. – Оттуда будет лучше видно сражение.

Войска сошлись буквально через несколько мгновений. Слышались звуки рожков, аркебузиры и арбалетчики начали стрельбу, а за ними пошла в атаку пехота со своими длинными копьями.

– Смотрите! – закричал проводник через некоторое время. – Наши побеждают! Орсини отступают под напором наших войск.

– Так и есть, – заметил Никколо, который не разделял его радости. – Однако отступают они слишком уж организованно.

Войска Орсини, теснимые войсками Папы, отступали к холму, находившемуся за их спинами. Путники прекрасно видели штандарты герцога де Урбино среди войск противника, продолжавшего отступать.

– Посмотрите на нашу тяжелую кавалерию, на гвардейцев, – сказал Никколо, указывая на поле боя. – Они покидают сражение!

– Нет, они пытаются окружить войска Орсини и атаковать их с тыла, – объяснил Жоан и добавил: – Хотя они должны быть исключительно уверены в успехе, чтобы совершить подобный маневр, ведь если противник внедрится во фланги, никто не сможет защитить нашу пехоту.

Развитие событий не замедлило подтвердить то, что сказал Жоан. Неожиданно гвардейцы Орсини, одетые в стальные доспехи и шлемы, увенчанные плюмажами, с пиками наперевес, дружно бросились вниз с холма, сминая пехоту с правой стороны. Солдаты пытались защититься с помощью своих копий, но были обращены в бегство через несколько мгновений. Хуан Борджиа послал легкую кавалерию, чтобы закрыть брешь, однако конники не смогли ничего противопоставить вражеским гвардейцам – настоящим бронированным машинам-убийцам. Зазвучали рожки, и отступавшие до этого момента войска Орсини бросились в атаку. Через несколько минут герцог де Урбино был окружен. Тяжелая кавалерия Орсини продолжала сеять ужас, и группа солдат Ватикана развернулась на сто восемьдесят градусов и стала спасаться бегством. За этой группой последовала еще одна, потом еще и еще. Только одно подразделение копьеносцев, над которым реяли папские штандарты, сохраняла порядок, образовав прямоугольник и отступая организованно. Их никто не атаковал. Противник предпочитал нападать на тех, кто бросился бежать, превратившись в легкую добычу для кавалерии.