так, как раньше. Представляете? Несправедливо, но иначе не получалось. Та любовь, которая была у меня изначально, оставалась чувством в себе. Она была не путем к какой-то цели, а моей наградой. Я была счастлива чувствовать ее! А больше не могла… Любовь к сыну – это совсем другое. Мне было обидно из-за того, что мы с Андреем стали такими, я не могла поверить, что это навсегда. Но о разводе уже и речи не шло, по крайней мере, до совершеннолетия Тимура. Мы ничего такого не обсуждали, это казалось каким-то негласным договором между нами. И Андрей первым нарушил этот договор! Он завел любовницу…

За годы, вновь ставшие долгими и бесцветными, Елена и сама не раз подумывала о том, чтобы найти себе другого мужчину. Возможно, ненадолго, просто чтобы попробовать… Ну что она в жизни знала? И кого она знала? Муж стал ее первым мужчиной – и остался единственным. В годы их любви она и мысли не допускала о том, что этого может быть недостаточно. А теперь ее не покидало раздражающее чувство, будто она упустила нечто важное, и нужно наверстывать, пока не стало слишком поздно… если уже не стало.

Но она все равно оставляла желания при себе и не решалась ни с кем познакомиться. Андрей же пошел дальше. Возможно, из-за таких же сомнений, как у нее. А может, не было никакой сложной причины. Ему просто захотелось разнообразия в постели, которое Елена не могла обеспечить. Он перед ней не отчитывался – он вообще надеялся, что жена ни о чем не узнает, но вышло иначе.

– Я даже не представляю, была ли та любовница у него первой… Просто она стала первой, о которой я узнала наверняка. Было так больно и обидно… И из-за того, что он предал меня, и из-за того, что я-то, дура, не решалась, считая это подлостью, а он ни в чем себе не отказывал…

– Что вы сделали, когда узнали об измене? – спросила Полина.

– Скрывать это я не стала, да я и не смогла бы это скрыть! Я устроила скандал, вышвырнула Андрея вон. Он очень извинялся, кричал, что это первый и последний раз, молил пустить его домой. Клялся, что любит меня и сына, жить без нас не может. Это вроде как снова было потрясение, нечто новое в нашей семье, но меня не покидало ощущение, что мы живем в каком-то дешевом ситкоме. Все, что с нами происходит, типично… Вот муж, который изменяет и кается. Вот жена, которая, как овца, прощает и верит, будто это действительно последний раз. Я сначала пустила его, ведь иначе меня бы снова не поняли… И я так разозлилась на себя за это! За то, что пустила его домой так легко, и за то, что не могла не думать о мнении других. Мне вдруг показалось, что он слишком мало наказан, он недостаточно страдал за свой проступок. Начать с ним скандал после примирения я не могла, я бы выглядела истеричкой… Уж лучше бы я устроила скандал! Я сделала куда большую глупость…

Полина уже видела, что этой семье просто не повезло. И Елена, и ее муж были людьми самодостаточными, умными, умеющими зарабатывать. Вместе их держали только чувства, у них не было острой необходимости жить под одной крышей. Увы, рядом не оказалось никого, кто сумел бы помочь им, подсказать, что все на самом деле не так уж плохо, просто бурная студенческая любовь переродилась в нечто новое, крепкое, важное… Вместо этого понимания пришли конфликты, и ситуация покатилась под откос.

– Я рассказала обо всем Тимуру, – продолжила Елена. – О том, что у папы появилась другая женщина, что папа хотел от нас уйти… Не знаю, чем я думала. Но мне так хотелось наказать Андрея! Чтобы он страдал, как я страдала…

– Нельзя измерить чужое страдание.

– Мне тогда казалось, что можно… А еще казалось, что ничего по-настоящему плохого не случится. Тимурка просто покошмарит папу, потом забудет. Для Андрея это стало бы куда более значимым наказанием, чем моя обида, сына он всегда обожал. А Тимуру исполнилось тогда всего одиннадцать лет, он должен был забыть!

Полина едва удержалась от того, чтобы укоризненно покачать головой – сейчас это стало бы лишним и ненужным. Но слишком уж распространенной была ошибка… Родители за эти одиннадцать лет привыкают, что их ребенок – милый, зависящий от них малыш. Принимающий их слова как абсолютную истину. Они часто упускают момент, когда перед ними оказывается вполне сформировавшаяся личность, делающая собственные выводы.

Вот и Елена угодила в такую ловушку. Слова, которые она считала безобидной местью, повлияли на Тимура куда сильнее, чем она ожидала. Мальчик затаил глубокую, искреннюю обиду на отца. Уже и Елена простила мужа – а Тимур не мог.

– Что-то сломалось в отношениях между ними, – признала Елена. – Большую часть времени все было нормально, но… Даже в те мирные дни я замечала, что Тимка нет-нет да и взглянет на Андрея волчонком. Он думал о чем-то своем, но не говорил нам, о чем. А уж если они ссорились… Рано или поздно доходило до воспоминаний о той измене. Андрей пытается упрекнуть Тиму за плохие оценки, а тот в ответ: «Какая тебе разница, как я учусь? Ты все равно скоро уйдешь к другой и заведешь себе новых детей, вот их и расти умными». Я ему такого не говорила, клянусь! Он это уже сам додумал…

– Слова – это просто семя, падающее на определенную почву, – указала Полина. – И во многом от почвы зависит, насколько сильным будет растение.

– Там почва оказалась неожиданно плодородной… Из этого семени выросло нечто такое, чего я не могла понять. Я уже и извинялась перед Тимкой, беседовала с ним, все объясняла… мы даже к детскому психологу его водили! Бесполезно. Он вбил себе в голову, что отец его не любит и вот-вот бросит. Они общались натянуто, мне показалось, что и Андрей перестает его любить… А все из-за того, что я ляпнула, не подумав!

– Не из-за этого.

– Кто уже теперь знает? Я видела, что наша семья разваливается на части. Вот тогда я по-настоящему поняла, насколько сильно не хочу ее терять! Я должна была что-то сделать – и я сделала.

Поездка к морю казалась способом снова сплотиться, получить приятные воспоминания, побыть вместе. Елена все организовала, и Тимур, рвавшийся к морю, наконец перестал обижаться на весь мир, да и Андрей выглядел приободрившимся. Они снова смеялись вместе, словно стали прежними,