Я вернулся к выходу, подошел к полицейским и спросил, где копты. Они показали в сторону. Храм начал меня очаровывать. Эвклидова геометрия в нем не работала. Я вошел в кривую дверь, попал на узкую лестницу и оказался в длинном зале, в котором сидело несколько низких худых людей с кожей черного цвета в бежевых балахонах. Они даже не посмотрели на меня.

Пройдя этот зал насквозь, я оказался на улице, точнее на крыше Храма. Первое, что меня там встретило было сохнущее на веревках белье. Простыни, кальсоны, рубашки. Все застиранного белого цвета. Решив, что для первого раза хватит, я осторожно подошел к краю крыши и закурил. Судя по обилию окурков я это делал не первым. Храм Гроба Господня, воздвигнутый на месте земной смерти Иисуса Христа, оказался местом не простым.

* * *

Докурив, я решил, что от судьбы не уйдешь и пошел отыскивать Моркоса Хакима. Коптский придел Храма мне сразу понравился! Беленые, без фресок стены. На стене напротив входа – несколько икон и лампада. Иконы – как рисунки детей. Или Пиросмани. Фигуры – плоские, лица крупные, мелкие детали не прописаны. Глаза большие и смотрят на тебя в упор.

Я прошел мимо молящейся группы людей в длинных белых одеждах. Все они были босые, но в шапках. Я обратился к ним назвав имя «Моркос». Один из них поднялся и жестом пригласил меня следовать за собой. Он и оказался Моркосом – очень худым стариком в белой рубахе и коричневой шапке, напоминающей по форме шапки заключенных Освенцима.

Сразу выявилась проблема – Моркос не говорил по-английски. Он знал греческий в рамках межконфессионального общения, арабский и коптский. Тогда он подозвал мальчика лет тринадцати и мы втроем прошли в маленькую комнату с выбеленными известкой стенами.

Вдоль одной из стен шла тонкая ржавая водопроводная труба, с которой стекали капельки воды. Моркос сел на темное кресло с подлокотниками, напоминающее маленький трон императора в изгнании, мне было предложено сесть на крошечную деревянную скамейку. Мальчик остался стоять. Я старался говорить самыми простыми предложениями, чтобы он понимал и переводил правильно. Конспект нашей беседы выглядит так:

Я: Мне нужна помощь. Два человека умерли: мой друг и его жена. Мне кажется, что это связано с монастырем Дейр-Эль-Бахри. Или с женщиной-фараоном Хатшепсут.

Он: Отчего они умерли?

Я: Друг умер от неизвестной причины. Когда люди вошли в дом, он лежал мертвый с отрезанной головой. Жена через месяц покончила с собой.

Он: Почему Дейр-Эль-Бахри?

Я: Через несколько дней после смерти друга ко мне пришел странный человек и сказал, чтобы я печатал в газетах слова Дейр-Эль-Бахри, Калипсол, Одиночество и номер 222 461 215.

Когда я произносил номер, а мальчик переводил его, мне показалось, что и без того худое серо-коричневое лицо Маркоса еще более посерело и осунулось. Он потребовал произнести число еще раз. Мальчик переводил, а он повторял за мальчиком:

two – снав

two – снав

two – снав

four – фтоу

six – сооу

one – уэй

two – снав

one – уэй

five – тиоу

Мне показалось, что я разговариваю с Тутмосом Первым. Маркос покачал головой и что-то сказал мальчику. Мальчик обратился ко мне.

– Не один-два. Двенадцать.

– Двенадцать?

– Да. Метснав.

– Метснав, – мрачно подтвердил Маркос.

«Прямо как наша концессия», – подумал я.

– А про один-пять он вообще ничего не знает, – объяснил мальчик

– Не важно. Что означает число? Без пятнадцати?

– Некоторые люди называли его числом жизни.

– Что такое «число жизни»?

Маркос посмотрел на небо и ответил вопросом на вопрос, прочертив в воздухе треугольник:

– У человека, который приходил к тебе, был выбрит затылок так?

Я: (офигевая, механически повторив его жест): Да.

Он: (после минутной паузы и рассматривания меня в упор): Это большой человек. Плохой человек. Хат.

Я: Хат? Что это такое?

Он: Хаты – плохие люди. Почти не люди. Апостол Марк написал Евангелие и крестил мой народ. Египтяне отказались от старых богов и приняли Христа. В Дейр-Эль-Бахри построили монастырь. Рядом с Храмом Хатшепсут. Но монахи оказались еретиками. Они называли себя «хаты» в честь женщины-фараона. Они женились на собственных сестрах. Они отрезали головы своим врагам. Они приносили в жертву людей. Мы разрушили монастырь, прокляли и изгнали их из Египта. Но они не исчезли. Римская церковь нашла записи хатов на коптском языке. Тогда она обратилась к нашей церкви. Мы им не помогли. Римляне – тоже еретики. Больше я сказать ничего не могу.

Я (с надеждой): Давно Римская церковь обращалась к вам?

Он: У нас говорят, что тридцать поколений назад.

Я (разочарованно): Это все? А что все-таки означает это число?

Он вместо ответа довольно странно перекрестился открытой ладонью, затем приподнял руку и сказал что-то вроде «нтоф оу нутипе», после чего замолчал. Я понял, что мне пора уходить. Я оглянулся на мальчика. This is blessing,[23]– сказал мальчик. Я поднялся, поблагодарил его и ушел благословленным. Аудиенция длилась не больше пяти минут.

У Яффских ворот я остановился и, поколебавшись, решил не брать такси, а вернуться пешком. С удивлением я заметил, что такой привычный в последнее время страх отпустил меня. Интересно, надолго ли? Специально для того, чтобы испытать судьбу и арабских террористов я шел довольно медленно. На площади Сиона мне встретился знакомый нищий с длинными седыми волосами. В этот раз он пел голосом Шахрина.

А не спеши ты нам в спину стрелять,

Это никогда не поздно успеть.

Лучше дай нам дотанцевать,

Лучше дай нам песню допеть.

А не спеши закрыть нам глаза.

Мы и так любим все темноту,

А по щекам хлещет лоза,

Возбуждаясь на наготу.

Я дослушал до конца песни, подумал я, кажется, раньше недооценивал ЧайФ, бросил в гитарный чехол шекель, еще раз сориентировался по карте и пошел домой. Мне было о чем подумать.

Я вернулся к Аркану и попытался выйти на связь с Центром. Это оказалось не так-то просто. Антон не брал трубку своего секретного телефона. Я набрал Мотю. Тот же эффект. Тогда я плюнул на безопасность и позвонил им на обычные номера. Никто не отвечал. Я начал волноваться. Позвонил Маше. Маша была суха и официальна. Спросила о планах и пожелала успеха. Я расстроился. Позвонил маме и сказал, что у меня все хорошо. Пришел Аркан и накормил меня стейками. После еды я снова попытался дозвониться до Антона с Мотей и снова безрезультатно. У меня появились нехорошие предчувствия. Мы снова сели играть в нарды с Арканом, и я снова начал выигрывать. В это время зазвонил мой секретный телефон.