Это в теории почти всегда процесс выглядит изумительно просто. Расставить по ключевым постам нужных людей, выдавать указания и следить за их исполнением. Помните знаменитый советский мультфильм «Вовка в тридевятом царстве»? Там главный герой произносит эпическую фразу: «А, ладно, зажарится как-нибудь!» По этому же принципу действовало Временное правительство. И большевики в первые дни, но очень быстро сделали правильные для себя выводы.

В 1935 году Сталин совершенно справедливо заметил, что кадры решают все. То есть они должны быть готовы к той сфере деятельности, на которую их отправляет историческая необходимость в лице родной Всесоюзной коммунистической партии большевиков. Мысль абсолютно верная. С этим не поспоришь. Сталин понимал, о чем говорит. Он сам был участником первого ленинского Совета народных комиссаров и не понаслышке знал о многочисленных трудностях, с которыми пришлось тогда столкнуться.

Опыта какой-либо конструктивной деятельности ни у кого из первых народных комиссаров не было в принципе. И быть не могло. Всю свою жизнь они посвятили сносу ненавистного им царского самодержавия. Прошли подполье, аресты, тюрьмы, каторгу, эмиграцию.

Выражаясь их языком, они с отличием окончили революционные университеты. Но полученные навыки были абсолютно неприменимы в новых условиях. Учиться управлять государством им предстояло на ходу. И тут все зависело от самого Ленина.

Сделать предстояло многое. Прежде всего – демонтировать старый чиновничий аппарат. Он под задачи новой власти категорически не подходил, да еще и занимался прямым саботажем многих указаний большевиков. Предстояло организовать снабжение городов продовольствием, наладить нормальную работу предприятий. То есть заниматься построением нового государства рабочих и крестьян, которое до этого было обосновано в десятках теоретических работ. Ну и про сущую малость забывать не стоит: разгром контрреволюции и установление диктатуры пролетариата. Причем еще неизвестно, что на первом этапе считалось более сложной задачей.

Ленина сложности не пугали. Он знал, что за большевиками пойдут рабочие, крестьяне и солдаты. Они – опора и фундамент новой власти. Но большие ожидания зачастую заканчиваются грандиозными разочарованиями. Этого допустить было нельзя. Сказать, что Смольный в первые дни после Октябрьской революции бурлит, – не сказать ничего. Казалось, что жизнь в этом растревоженном муравейнике ни на секунду не прекращалась. Ленин, будучи целиком поглощенным гигантским валом самых разнообразных вопросов, которые следовало решать без промедления, переселился в штаб революции.

Совет народных комиссаров. 1917 год

Сегодня многие склонны судить о тех дням исключительно по классическим советским фильмам. За столом сидит Ленин, рядом склонились соратники: Троцкий, Сталин, Каменев, Зиновьев. Ведут неспешный разговор, им торопиться некуда. И в коридорах не шумят. Словно не революционное правительство работает, а идет заседание ученого совета научно-исследовательского института. В реальности все было строго наоборот. В обстановке невероятных шума и спешки Ленин без пауз занимался решением многочисленных политических, хозяйственных, военных, организационных, административных, педагогических, культурно-просветительских и даже агитационных проблем. Все это наслаивалось на полное отсутствие какого-либо, пусть даже самого мизерного, опыта.

Представьте себя Лениным. Возьмите в руку стакан горячего чая. Проницательно сощурьтесь. Ваш привычный рабочий день начался. Сегодня вам, как и обычно, предстоит заниматься всем подряд, следить за деятельностью всех своих соратников. Пустяков в деле государственного строительства не бывает по определению, а значит – ничего нельзя упускать из поля зрения даже на минуту. Параллельно вы разрабатываете основы советской политики по всем направлениям, составляете и диктуете декреты и положения, пишете воззвания и статьи, резолюции и обращения. Руководите ежедневными заседаниями Совета народных комиссаров. А через день вам нужно еще выступать на митинге. В оставшееся свободное время в течение дня (если эти редчайшие минуты вообще можно назвать свободным временем) общаетесь непосредственно с гражданами страны, которые приходят к вам в Смольный. Отказать им вы не имеете права. Они будут жадно ловить каждое ваше слово и разносить потом по городам и весям подробности строительства новой жизни. Они – лучшая реклама вашей политики и действий, ваша опора в неспокойную годину.

Повторяю: так выглядел обычный день Ленина в первые месяцы советской власти. Вы представляете, каких физических и моральных сил это стоило? Любой, кто вздумает рассуждать о неспособности лидеров большевиков к ежедневной работе, может самостоятельно попробовать прожить в таком режиме хотя бы 48 часов и после этого поделиться своими ощущениями. В те бурные дни русский поэт Александр Блок, будучи сам непосредственным свидетелем всех событий, написал: «Революция, как грозовой вихрь, как снежный буран, всегда несет новое и неожиданное; она жестоко обманывает многих; она легко калечит в своем водовороте достойного; она часто выносит на сушу невредимыми недостойных; но – это ее частности, это не меняет ни общего направления потока, ни того грозного и оглушительного гула, который издает поток». Так вот, вы не просто находитесь в эпицентре потока. Вы его направляете.

А поток этот исключительно молод. Многие даже не подозревают, что средний возраст правительства большевиков составлял лишь 37 лет. Самым старшим, а к ним относились сам Ленин и Скворцов-Степанов, было в тот момент по 47 лет. Самому молодому наркому, а им оказался Дыбенко, – 28 лет. Многие из первых руководителей государства рабочих и крестьян не могли похвастаться серьезным образованием. Это чистая правда. Но они компенсировали это другим. Есть безукоризненное свидетельство на сей счет. Принадлежит оно не какому-то партийному агитатору, а полковнику американской разведки Р. Роббинсу. Довелось этому человеку общаться сначала с министрами Временного правительства, а в дальнейшем – и с комиссарами ленинского. И вот к какому интересному выводу он приходит: «Первый Совет народных комиссаров, если основываться на количестве книг, написанных его членами, и языков, которыми они владели, по своей культуре и образованности был выше любого кабинета министров в мире».

Тот самый случай, когда американскому разведчику стоит поверить. Написанные Лениным работы к октябрю 1917 года составляли 34 тома. Блестящим политическим публицистом зарекомендовал себя Троцкий. Скворцов-Степанов был признан лучшим переводчиком «Капитала» Маркса в мире. Нарком труда Шляпников, хоть и имел образование в три класса, владел тремя иностранными языками. Остальные члены первого ленинского правительства могли дать многим сто очков форы в области публицистики. Причем творили они, как несложно понять, не в нынешнем чрезвычайно популярном формате социальных сетей «что вижу – то пою».

Совет народных комиссаров.