— Так что же тебя беспокоит?

— А что, если мы не выиграем в регионе? Тренер Мюллер может передумать и не взять меня в День подписания.

Имя Сэмми Мюллера было уже известно Кэти, поскольку Трей часто упоминал его. Мюллер был могущественным главным тренером «Майами Харрикейнс». Она также осознавала всю важность Дня подписания. Это было широко освещающееся прессой мероприятие, проводимое в первую среду февраля, на котором ученики последних классов средних школ подписывали гарантийные обязательства относительно выбора колледжей, предоставляющих им стипендию. Эта дата постоянно крутилась в голове у Трея и была обведена красным цветом в календаре Мейбл. В своем письме тренер Мюллер ясно давал понять, что он намерен брать только определенное количество игроков на каждую позицию, а когда все вакансии заполнятся, предложение стипендии будет аннулировано. Такая формулировка открывала Майами еще одну лазейку, так что тренеру Мюллеру и его штабу не нужно было ждать Дня подписания, чтобы отказаться от игрока, который им больше не нужен. Что касается Трея, то он был единственным высококлассным претендентом на позицию квотербека, которого они рассматривали.

Ее ладонь скользнула вверх по загорелой крепкой руке Трея. На нем была футболка для грязной работы, которую он надел, чтобы помочь Кэти чистить клетки в ветеринарной клинике. Офис закрывался накануне выходных, и животные оставались предоставленными сами себе.

— Могу сказать, что бы на это ответил Джон. «Сосредоточься на чем-то одном и делай это как можно лучше. Это все, что ты можешь сделать».

— Да, для Джона это подходит, — отозвался Трей раздраженным тоном. — Но я не могу рассуждать так laissez-faire[7], пуская все на самотек! У меня есть обязательства!

Он обожал вставлять в речь французские словечки — тщеславие, которое в душе поражало Кэти, — но на этот раз она даже не улыбнулась. Трей искренне переживал, и она не знала, как помочь ему «уладить все это» — так иногда он робко просил ее сделать, когда у него на душе скребли кошки.

— Обязательства? — переспросила она.

— Да, Кэтрин Энн, обязательства. — Разочарование, чувствовавшееся в его голосе, свидетельствовало о том, что он раздражен тем, что она не замечает очевидных вещей. — Из-за меня вы с Джоном тоже едете поступать в Майами. Если бы я отговорил тебя, ты бы написала в бланке, который послала в комитет по национальным стипендиям за заслуги, «Южнокалифорнийский университет», как хотела раньше, а Джон играл бы в футбол за Техас. Я боюсь, что, если мы пролетим на региональном первенстве, тренер Мюллер накануне Дня подписания забудет обо мне и Джоне! И что тогда получится? Места в других командах будут уже заняты, и большие академические стипендии лопнут, как мыльный пузырь. Джон не может поступить в колледж за свой собственный счет, и ему придется соглашаться на то, что останется. Даже тетя Мейбл не может позволить себе оплачивать обучение в Майами. Плата там одна из самых высоких в стране. Это разлучит нас всех, и тебе придется ехать в Майами одной.

Его отчаяние было настолько ощутимым, что Кэти поняла: он по-настоящему все это выстрадал. Теперь же, когда Трей высказал свои опасения, она должна была признать, что ничего невозможного в таком варианте развития событий нет. Такое действительно могло произойти. Она никогда не задумывалась о том, что может случиться, если Трею не удастся воплотить свою мечту в жизнь. Она переживала только о том, что это может быть больно для него. По спине пробежал холодок.

Он вытер лицо полотенцем, словно стараясь смахнуть стоявшую перед глазами страшную картину.

— Я этого не перенесу, Кэтрин Энн. Я не смогу без тебя и Джона.

Она протянула руку и наклонила его голову так, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Послушай меня, Трей Дон, — сказала Кэти. — Тебе известно, что у людей почти девяносто процентов опасений сбываются? Используй свою ментальную энергию на то, чтобы в реальности произошли вещи, которых ты на самом деле хочешь. Ты должен сосредоточиться на своем будущем, как на вершине, которую ты собираешься покорить, и выбрось из головы мысли о воображаемых неудачах, которые могут никогда не реализоваться. Если они произойдут — они произойдут, но вершина все равно никуда не денется, и мы возьмем ее — мы все, вместе.

Его напряженное лицо смягчилось.

— Мне с тобой так хорошо, Кэтрин Энн. Что бы я без тебя делал?

Она потрепала его по щеке.

— Эту заботу можешь смело вычеркивать из списка своих проблем. А теперь прекращай заниматься самоистязанием, иди в душ, а затем переоденься для твоего сегодняшнего грандиозного вечера. Встретимся уже на барбекю.

— Я иду, но прежде… — Он захлестнул полотенце вокруг ее талии и притянул к себе. — А ну, иди-ка сюда. — После долгого и страстного поцелуя Трей, как всегда, спросил, сверкнув глазами, в которых горело желание: — Не забудешь обо мне, пока меня не будет?

Она со смехом оттолкнула его и уже привычно ответила:

— Если бы я могла.

— Вся эта показуха начнется в пять тридцать. Не опаздывай. Хочу, чтобы моя девушка была на месте и выглядела гордой за меня, как никто другой. — Он снова быстро поцеловал ее. — Нормально, если ты доберешься туда сама?

— Все в порядке. Там сегодня будут все кому не лень. Похоже, сейчас весь город готовится отправиться к загону для родео.

Уже в дверях он повернулся и крикнул в сторону секции для собак, где Кэти вынимала щенка из последней клетки, которую предстояло почистить:

— Не забудь запереть дверь, Кэтрин Энн!

— Ладно! — отозвалась она, уложив на одну руку маленького бигля, а второй вытаскивая бумажную подстилку.

Кэти продолжала удерживать извивающегося щенка даже после того, как заменила подстилку и наполнила его миски водой и кормом, ей нравилось это ощущение, когда маленький язычок лижет ей подбородок, но через некоторое время щенка все-таки пришлось посадить обратно в его клетку.

— Прости, малыш, но мне еще нужно зайти домой, чтобы переодеться на барбекю.

Бигль тут же принялся скулить, разволновав остальных обитателей соседних клеток, оставленных в клинике на выходные, так что поднявшийся шум почти заглушил звон колокольчика, висевшего над входной дверью. Она испуганно замерла. Кто-то вошел внутрь, несмотря на табличку «Закрыто».

Она бросила взгляд на клетку и в поднятом собаками шуме тихонько двинулась к двери, ведущей в приемное отделение. Слегка приоткрыв ее, Кэти отпрянула назад и тихо охнула, увидев стоящего перед ней посетителя. Волчище! Никогда раньше ей не доводилось видеть его, но, судя по спутанной гриве рыжих волос и внешнему виду бродяги, это мог быть только страшный затворник, о котором ей рассказывали. Она слышала, что он обитает в своей хижине в дальнем конце района, где живет мисс Мейбл. Он держал на руках окровавленную черно-белую колли в сером наморднике. Мать Руфуса? Трей любил рассказывать, как пронзительно холодным январским вечером они с Джоном похитили Руфуса с заднего двора мистера Вулфа, чтобы сделать сюрприз для Кэтрин Энн.