что твоей вины в том, что не сложилось нет. То есть ты заранее саботируешь свои собственные отношения с тем, чтобы остаться одиноким и не нести ответственности.

— Ответственности? За что?

— За все. За свою жизнь хотя бы. Кто там тебя приучил, что ты неудачник — не знаю. Но теперь ты из кожи вон лезешь, чтобы доказать всем…

— Что я — не неудачник?

— Нет. Что ты — хороший парень. А хорошие парни — они стараются. Они трудятся. Но — ничего не добиваются.

— Да почему это?!

— А я, кстати не знаю, почему. — отвечаю я, начиная разматывать бинты с костяшек: — я считаю, что это не так, но кто-то тебе с детства вдолбил что так. Вот смотри, выскочки — это же плохо, да?

— Ну… да. — Отоши кивает. Он немного растерян. Разговор сворачивает куда-то не туда. Обычно парни таких разговоров не ведут. Обычно тут похлопывают друг друга по плечу и обсуждают кто кому и как врезал, какие сиськи у девчонок и прочие простые радости деревенской жизни.

— А кто такой выскочка — тот, у кого получилось, кто добился успеха. Вот и получается, что с одной стороны — лениться и ничего не делать — плохо. Добиться успеха — тоже плохо. Значит паттерн поведения хорошего парня — очень сильно стараться, но в конце концов ничего не добиться. — поясняю я, скатывая бинты в ровные рулончики. Сейчас у меня достаточно денег чтобы купить перчатки, может в выходной схожу в торговый комплекс и прикуплю. Новенькие. Точно себе по руке.

— Как-то ты глубоко копнул — говорит Отоши и мотает головой: — ты хочешь сказать, что это я? Стараюсь, но у меня не получается? Но в этом же нет моей вины!

— О! — поднимаю палец я: — вот и вылезло это слово. Вина. Сейчас будет очень простой тест. Скажи-ка мне, Отоши-кун, что для тебя важнее — быть невиновным, или добиться успеха?

— Ээ… — завис Отоши.

— Но добиться успеха, будучи виноватым означает что я нарушил правила — уточняет внимательно слушающий нас Дзинтаро. Молодец, пусть слушает, ему полезно.

— Да. Это так — киваю я: — так что же?

— Ну… я бы хотел не нарушать правила — наконец заканчивает думать Отоши.

— Заметь, это мне говорит человек, у которого на телефоне приложение «хангурэ». Человек, который готов идти на грани закона — разве это не нарушение правил? — я складываю бинты в сумку и испытующе смотрю на Отоши. Тот пожимает плечами.

— Да я же не о законе говорю!

— Именно — мы говорим о твоих внутренних правилах, которые намного более жесткие. Но это и есть твой фокус — ты сосредоточен не на том, чтобы жить, а на том, чтобы выглядеть правильно — с твоей точки зрения. Ты можешь нарушать законы, грубить старшим, срывать покровы и ломать моральные рамки и границы, но на самом деле это все ты делаешь только внутри ролевой модели «хороший мальчик». Тот, который старался, но не преуспел. Хорошо, вот представь, что ты умер.

— Умер? Совсем?

— Ну… умереть частично затруднительно. Это как с беременностью — частично беременной девушка не бывает, даже если вы этим прямо сейчас занимаетесь. Тут уж — либо беременна, либо нет. Так что — да, совсем. Представь, что ты умер. Что напишут на твоей могильной плите помимо имени и даты рождения? Старался, но не преуспел? Трудился усердно, но ничего не добился?

— Я надеюсь, что на ней напишут — здесь лежит счастливый супруг Натсуми-чан, у них трое детей и много внуков. — шутит Отоши.

— Вряд ли — прищуриваюсь я: — ты же стараешься, но не делаешь. Скорее «здесь лежит тот, кто очень старался стать счастливым супругом».

— Ты скептик — качает головой Отоши: — ну тебя. Все настроение испортил. Сам ей позвоню. Спросил только, а ты вон … наговорил. В общем — хороший ты человек Кента, но скотина. И я тебе не верю. Все у нас с Натсуми хорошо будет, вот увидишь.

— Ну… дай бог. — отвечаю я. Отоши машет рукой и уходит в раздевалку, а я смотрю ему вслед. Зато он — независимый, думаю я, в состоянии не поддаваться чужому влиянию и не прислушиваться к мнению посторонних, даже если оно верное. Упрямый как осел.

— Я бы скорее дал себе руку оторвать и ею же себя до смерти забить — задумчиво говорит Дзинтаро: — чем с Натсуми встречаться. Она же страшная.

— Есть такая категория — страшно красивая. — отвечаю я: — нас как правило притягивает опасность. Существует теория, что людям нравятся кошки именно потому, что на заре образования человечества как вида, в знойной Африке — любая кошка означала опасность. Кошки, тогда как правило были большие и голодные и всегда не против перекусить человечиной… так что эволюционно поощряемым поведением было следить за каждой кошкой в поле твоего зрения. С женщинами так же…

— Не, я бы с ней дело имел только если ее связать крепко и кляп в рот вставить — говорит Дзинтаро: — и то поостерегся бы.

— Странные у тебя предпочтения в сексе, Дзинта-кун, хотя и понятные. — говорю я: — но я тебя не осуждаю. Ты к Томоко-чан не пробовал с таким вот заходом подойти?

— Ну тебя! — вспыхивает Дзинтаро и встает. Идет в раздевалку. Я смотрю ему вслед и думаю, что вот не умею я с парнями общаться. Слишком у меня простые паттерны поведения — парням в морду, девчонок в койку. Надо расти над собой, переставать быть одноклеточным. С мужчинами или женщинами — сотрудничать. Переставать идти по дороге «подавить или трахнуть», это все от глубинной неуверенности в себе и … ой, сейчас уйду в психоанализ и не вернусь. Ладно, домой пора.

Отоши все-таки обиделся, даже не попрощался, толком, буркнул что-то и убежал. С Дзинтаро мы все еще в непонятных отношениях — не то союзники, не то враги, потому он ушел в свою сторону, а я в свою. До дома я добрался без приключений, хотя прошлый случай с алкогольным самураем показал, что даже в благополучной округе бывает всякое.

Дома меня встретил запах приготовленного ужина и мама, которая уже устроилась на диване с бокалом красного сухого из Прованса. За столом сидела Хината и ее подружка,