за каждым ее движением. И то с каким маниакальным интересом наблюдатель отслеживал малейшее изменение ее мимики, пытаясь, угадать настроение и мысли, что бродили в ее красивой головке, наверняка бы напугало девушку, если бы она увидела это.

Погруженная в свои мысли о будущем, что ждет их группу, Злата вздрогнула и поперхнулась кофе, которое только что глотнула, когда на стул напротив за ее стол быстро и бесшумно опустилась мощная мужская фигура. Откашлявшись девушка мысленно мученически вздохнула и прямо, хоть и немного раздраженно, посмотрела на Темирханова, а это именно он столь быстро, нагло и вальяжно расположился за ее столом.

— Ну что, — неприветливо спросила Злата, — нужно с утра пораньше? Даже позавтракать спокойно не дал.

— Доброе утро, Золотко, — миролюбиво проворковал Темирханов намеренно игнорируя ее грубый тон и неприветливость, — не приготовишь мне тоже кофе своими нежными ручками? Уверен, что даже яд приготовленный тобой будет божественен на вкус.

— Что за дешевые подкаты, — изумленно посмотрела на него девушка, — ты что в пикаперы заделался? Что за цирк? Хочешь что-то сказать говори прямо, не нужно этой глупой лести и клоунского поведения.

— За что не люблю умных женщин, — недовольно поморщился ее собеседник и продолжил говорить уже совсем по другому, выключив в себе соблазнителя, — так это за то, что они слишком много думают и не дают себе расслабиться. Зачем отталкиваешь, ведь получать комплименты приятно всем.

— Искренние да, — парировала Злата скрестив руки на груди, словно выстроила между ними стену этим и отгородилась от Тимура, — но не высосанные из пальца. Слушать ложь, будь она хоть сколь угодно красива и льстива, пустая трата времени. Не вижу смысла терять его на подобную глупость и тебе не советую. Говори что хотел и уходи, дай спокойно позавтракать.

— Ах как невежливо, — насмешливо проговорил Тимур, а затем уже серьезно продолжил, — а меж тем я лишь хотел извиниться за то, что тебе пришлось вынести по вине моего доктора. Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить все это. Не думай, я не вру, мне искренне жаль, что его сумасшествие коснулось тебя.

Он выжидательно смотрел на девушку, ожидая от нее реакции на свои слова, но она лишь пытливо смотрела на него и молчала. Неторопливо отпив пару глотков из своей кружки Злата наконец проговорила:

— Зачем ты извиняешься за то, что сделал кто-то другой? Легче от этого мне не стало, если цель была в этом. Ведь то, что ты извинился не заставило твоего доктора передумать. Это не обнулило всего того что изверг сделал и со мной и с многими другими. Получилось что ты попусту сотряс воздух. Но если ты этим хотел успокоить свою совесть, то ладно. Сказал, успокоился, ну и иди наверное уже.

— Ты жестока, — проговорил Тимур, тщательно стараясь за миролюбивым тоном скрыть недовольство, потому что ждал, что эти извинения будут первым шагом к сближению с девушкой, — ну не для своего же успокоения всё это говорил, а потому что действительно сожалею о случившемся. И твои слова, которые ты сказала на той поляне, когда вы с Медведевым поймали меня и моих людей в ловушку, о том что наше будущее в детях запали мне в душу. Знаешь, я тоже считаю, что это именно так. И объединить группы я предлагаю именно потому что так будет проще создать лучшее будущее для наших потомков.

— Я поражена, — немного удивленно проговорила Злата, — если честно думала что ты и твой доктор мыслите одинаково. Что ты так же как и доктор хочешь просто власти и собственного бессмертия, ведь твой псих с чего-то решил, что мои приобретенные способности дадут ему неуязвимость и чуть ли не вечную жизнь.

— Ты права, — сказал на это Тимур, довольный тем, что удалось вытянуть Злату на нормальный разговор без негативных эмоций, — доктор псих. Но ведь это не делает меня таким же как и он. Когда приехал на базу и узнал о том что там творилось, то наказал всех виновных, так же как и тех кто отстреливал не только одичалых пожирателей, но и людей. Да, наказать в полной мере я его не сумел, потому что не мог оставить своих людей без медицинской помощи, но сейчас я контролирую каждый его шаг. И еще я знаю, что у вас тоже есть медик. И когда мы объединим наши группы ты сможешь вынести свой приговор Аркаше и я лично прослежу за его выполнением.

— Аркаша, — растеряно спросила девушка, — кто это? Почему я должна выносить кому-то приговор? И никакого когда объединимся, а если мы объединимся. Не наглей.

— Доктора зовут Аркадий, — ответил Тимур, — ты что не знала?

— Нет, — сказала Злата, — никто из нас не знал его имени. Просто доктор и все.

— Удивительно, — проговорил мужчина, — вы столько времени были знакомы я думал, что он представился, а он оказывается держал интригу. Да и по поводу объединения, оно ведь нужно не только мне, но и всем нам. Это поможет создать будущее, то наследие, которое мы оставим нашим детям. У меня есть координаты места, где все это можно будет сделать. Неужели ты не хочешь уже осесть на одном месте? Перестать скитаться в поиске лучшей доли, спокойно создать семью и воспитывать детей? Я предлагаю тебе все это сейчас. Не нужно ничего искать, надо лишь сказать да и все.

— Ты много обещаешь, — задумчиво сказала Злата, — красиво говоришь, но, где доказательства? И где гарантии того, что мы потом из равноправных членов группы не превратимся в рабов или подопытных? Ни у кого из нас нет доверия ни к тебе, ни к твоим людям.

— Все это я понимаю, — проговорил Тимур подавшись к Злате и накрыв своей рукой ее ладошку, и не давая девушке отстраниться, — но ведь все заслуживают второй шанс. Я прошу шанс доказать правоту моих слов. Никто не будет отбирать у твоих людей оружие, их не будут притеснять. Все будут на равных, как и прежде.

— Я поговорю, — сказала Злата, вставая из-за стола и все таки вырывая свою ладошку из его руки, — с Максом и со своими людьми. Мы все обсудим и решим как действовать дальше.

Девушка собрала за собой посуду и направилась на кухню. Помыв тарелку, ложку и кружку она покинула столовую. Темирханов все это время сидел и молча наблюдал за ней. В его голове крутились мысли о том как подтолкнуть людей Антиповой принять нужное ему решение. Угрозы вряд ли помогут, тогда что? Девушка уже ушла, а он все продолжал сидеть, задумчиво глядя в никуда. Затем видимо