буквально пригвоздил, вывернул наизнанку. И из глубины сознания тут же вылезла, встряхнувшись, ярость. Я отчаянно замотал головой, пытаясь загнать ее на место, но Верес неожиданно сказал.

— Не сдерживайся! Дай себе волю. Прими, как должное. Как есть. И направь. Туда, куда тебе нужно.

Я удивлённо и недоверчиво посмотрел на него, но потом подумал, что здесь и сейчас моя ярость никому не сможет навредить. И я уступил, позволив кровавой пелене затуманить взгляд. К моему крайнему изумлению, в этот раз сознание не погасло. Я точно так же видел и чувствовал все, что со мной происходит. Только острее в десятки раз! Вот, кто-то бросил мне шест. Рука сама ловит его, закручивает спиралью, отчего у меня в мыслях отвалилась челюсть. Я сам так никогда не умел! Кто или что управляет мной? Но нет, это все я. Никаких чужих сущностей нет. У Вереса почти такой же шест, окованный на концах тяжёлой металлической чеканкой с шипами. Только у него более массивный. Моё тело само взвилось в атаке. Я узнавал многие приёмы, которые видел в исполнении дяди или отца, но сам так прежде никогда не умел. Однако сейчас моё тело само проводило их один за другим, безукоризненно, чётко и невероятно быстро! А ещё меня затопила дикая, неописуемая радость и ощущение свободы! Словно прежде я сидел в темной и тесной клетке, а сейчас взлетел, расправив крылья! Разумеется, я ни разу даже не коснулся Вереса. Разумеется, мне несколько раз нехило прилетело. Я даже отчётливо слышал хруст сминаемых костей и ощущал, как они же почти мгновенно срастаются заново! А потом Верес властно рыкнул, отступив на шаг назад.

— Хватит! Возвращайся!

Обратно в клетку? — обиженно взрыкнула внутри меня ярость. Или это я? Похоже, что так. Ничего, отвечаю я самому себе. Я выучусь. И тогда… ярость тяжко вздохнула и заползла в глубину души. А вместе с ней ушла сила, и мне показалось, будто из меня выдернули разом все кости. Пошатнувшись, я ухватился за небольшую берёзку, оказавшуюся поблизости. Сполз по ней аккуратно на землю.

— А-фи-геть! — выдохнул я, не зная, как ещё описать то, что со мной произошло.

— А-то! — хмыкнул рядом Летяга.

— Ты быстро учишься, — проворчал Верес. — Улар, парень готов. Ты сам все видел.

— Видел, — вздохнул дядя. — Юргеш, здесь и сейчас решай. Ты все ещё можешь отказаться от своего проклятья и жить обычной жизнью.

— Ни за что! — я даже головой помотал для верности, покрепче вцепившись в берёзку. — Я… больше не смогу, как все.

— Не сможет он! — проворчал дядя и вздохнул. — Надеюсь, ты не пожалеешь. Тогда сейчас бегом охотиться. Два часа тебе хватит? Мы подождём. Потом все вместе возвращаемся в Лесной и проведём обряд. Надеюсь, ты понимаешь, что больше у тебя нет выбора судьбы? Как только ты принесёшь кровную клятву служения, и молчания ты пожизненно будешь на поводке крови. И иного пути, кроме отряда карателей у тебя не будет.

— А он и так не шибко большой! — я отклеился, наконец, от берёзки и твёрдо встал на ноги. — Дядя Улар, я уверен. Надеюсь, это не значит, что ты меня в лес не отпустишь? Ты обещал.

— Да, уйдёшь, — отмахнулся дядя. — Никто тебя держать не будет. Дай только рыжего выследить. Пока он на нашей территории… сам должен понимать. Да, и с Юльшай все до конца доделать нужно. Сейчас только ты неведомым образом с ней связан. Уйдёшь в тайгу, как она будет? Все, иди. Иди с глаз моих долой!

Упрашивать меня не надо. Скинул шмотки, перекинулся и поскакал к ручью, туда, где вчера видел удобное местечко для охоты. Звериная тропа идёт к пологому склону поперёк ручья. Старая, раскидистая ива свесила ветки над самой тропой. Взбираюсь наверх, устраиваюсь поудобнее и терпеливо жду свой завтрак. Водопой востребован всегда, в любое время дня и ночи. Вот и мне не пришлось долго ждать. У косули, правда, мясо жестковато на мой вкус. Но выбирать не приходится. Беру то, что пришло и оттаскиваю подальше. Кто знает, быть может, мне ещё доведётся здесь охотиться.

К отряду я вернулся даже раньше отведённого мне времени. Дядя критически оглядел мою покоцаную одежду, поморщился, но кивнул.

— Волчью тропу осилишь? — спрашивает он.

— После того, как я ей через полтайги бегал? — проворчал я. — До дома смотаться — раз плюнуть!

— Уж прям и через полтайги? — недоверчиво ворчит дядя и смотрит на Летягу.

— Ну, от Озёрного и… до Сургута километров пятнадцать не добежали, — жмёт плечами Литуш.

— Однако! — хмыкнул Брезан. — Тогда поскакали. Тут ходу-то минут пять!

— Поскакали! — командует дядя.

Волчьим шагом можно ходить и в человеческом облике. Я тоже умел. Этому ещё отец меня учил. Считается, что эта способность есть у каждого оборотня и как только подросток доказывает своё право называться охотником, ему показывают эту тропу. Как правило, показывает отец. Или старший родич, если отца по каким-то причинам нет. Стоит пройти по ней хотя бы раз, и уже можешь открыть ее сам. Всегда и везде. Вот, только есть и секретик. Нужно чётко понимать, куда ты хочешь попасть. А потому-то большинство оборотней пользуется ей только в крайнем случае, как спасительный путь домой. Уж домой-то каждый сможет попасть! Вот, и сейчас мне даже не нужно было напрягаться. Лишь только стоило захотеть попасть домой, как под ногами открылась звериная тропа. Самое интересное, что даже когда по одной и той же тропе идут двое или трое, у каждого она открывается своя. Но при этом идущие вместе не теряют друг друга из вида. Хитрая она, эта волшебная тропка. Хранит свои тайны за семью печатями. Мало кто доподлинно знает, что такое эта тропка.

Для жителей посёлка мы просто появились из ниоткуда на центральной площадке перед общинным домом. Появление отряда карателей вызвало немалый переполох и, как ни странно, надежду. Ведь если отряд вернулся, значит, преступники пойманы? Из общинного дома к нам вышел Ульташ. Весь отряд слаженно преклонил колено, в том числе и дядя. Но потом он поднялся и подтолкнул вперёд меня.

— В отряде новый хвост, Вожак! Он словом и делом готов послужить роду. Прими его клятву.

— Вот это номер! — удивился дед и строго посмотрел сначала на дядю, потом на меня. Потом снова на дядю. — А, постой-ка, выходит, очередной погром в посёлке это не Литуша рук дело? Тогда понятно, откуда хвост вырос! — он снова перевёл взгляд на меня. — Ну, а ты что скажешь? Это навсегда будет. Это та самая удавка, от которой ты так стремишься избавиться.