– Я бросаю все дела, когда речь заходит о Леночке. Давай, выкладывай, что там?

Игорь вздохнул.

– Знаешь, если в самом начале это и казалось прикольным, то сейчас это начинает откровенно напрягать. В последнее время звонки участились, особенно среди ночи. Она не то, чтобы просит, а фактически требует приехать туда, куда скажет.

Кузин цокот сбил его с мысли.

– Что?

– Игорек, ты неправильно рассуждаешь. В таких случаях оперируют не категориями «нравится – не нравится». Это как если бы выпала «платиновая» клубная карта ОЧЕНЬ, – Кузя особо акцентировал внимание на последнем слове, – ОЧЕНЬ важного гостя, ну и пользуешься, пока не сменится владелец клуба.

Игорь хмыкнул.

В последнее время их отношения с Леной, начинавшиеся как свободные и ни к чему серьёзному не обязывающие, покрылись противными слоями напряжения и претензий в адрес Игоря из-за женских обид Лены, проснувшихся, словно по команде.

«Вот почему проблема не может прийти одна?» – размышлял уже про себя Кириллов.

Будто прочтя его мысли, Кузя вставил:

– Мне бы твои трудности, Игореша.

И его лицо исчезло за монитором.

«Ладно, – сам себе мысленно сказал Игорь, – это всё потом, а сейчас Разумовский».

И он принялся за составление аналитической записки. Но мысли не шли, разве что шаблонные слова, из которых составляется большинство аналитических характеристик. И дальше фразы «Проведенный анализ имеющихся материалов в отношении объекта «Р.» показал…» у Игоря дело не пошло. Вместо этого, взбудораженные разговором с Леной мысли возвращали Игоря в прошлое, всколыхнув давно спрятанные в глубине души горько-сладкие воспоминания…

«…Помню, в тот вечер холодный и пронизывающий до костей ветер бил неприятными жёсткими снежинками в лицо. А я стоял и даже не мог её обнять. Мне очень хотелось прижать её к себе крепко-крепко и не отпускать, но, как и всегда, я не поддался воле чувств. В этом была моя «мужская» ошибка – считать, что проявление эмоций – удел слабых и робких. А ведь поддайся я эмоциональному порыву, и не была бы моя жизнь «пустой»…

… мысли по одному им ведомому сценарию перескакивали с одного мгновения на другое, словно несвязанные сцены в дешёвом кино…

«…Помню, её тело, измождённое любовью, было совершенным, идеальным. Легкие плавные линии и изгибы, мерно вздымающаяся небольшая, но чувствительная даже к легким ласкам, упругая грудь.

Едва касаясь её тела, я провёл ладонью от плеча вдоль спины до округлых бёдер, и тело отозвалось на прикосновение мелкой дрожью. Её дыхание сбилось, а глаза чуть приоткрылись.

– Что? – улыбаясь, спросила она, поворачиваясь ко мне. Я улыбнулся в ответ. В тот момент казалось, что во всём мире не было никого счастливее её. Она, словно, светилась изнутри добротой и блаженством.

– Ничего, – только и ответил я.

Она взяла меня за руку и потянула к себе. Я устроился рядом, уткнулся в ложбинку между грудями и поцеловал их.

– Ты уедешь? – спросила неожиданно она.

Я промолчал, зная, что уеду. Ничего не хотелось говорить, не хотелось даже думать об этом, и я промолчал.

– Уедешь, – её руки гладили мои волосы. – Когда уедешь, я хочу, чтобы ты сказал мне об этом. Не бросай меня, как какую-нибудь игрушку»…

Штаб-квартира ЦРУ, июль 2008 года

– Послушайте меня, – Джонатан Питерс говорил с собеседником на другом конце телефонного провода вежливо, но предельно жёстко, на что давало право его положение директора ЦРУ США, – меня мало интересуют те трудности, с которыми вы сталкиваетесь. Мне было…

Голос собеседника прервал речь Питерса. Он убрал трубку от уха, пока собеседник что-то высказывал.

– Вы не ослышались, – после непродолжительной паузы добавил Питерс, – ещё раз повторяю, вы не ослышались, именно мало.

– Но всё же интересует, – парировал собеседник.

– Я, как директор, – недовольно ответил Питерс, – не могу полностью игнорировать складывающиеся обстоятельства, поскольку ЦРУ задействовало серьёзные ресурсы, которые, по моему мнению, при откровенной политической незрелости, некомпетентности и недальновидности вашего ведомства мы можем потерять.

От посыпавшейся из трубки тирады, что Джонатан Питерс берет на себя слишком много, позволяя высокомерные высказывания в адрес лиц, от которых зависит будущее его ведомства, и не отдает отчета о последствиях таких действий, Питерс отключил звук в телефоне.

– Маргарет, – по интеркому обратился он к секретарю, – в следующий раз для Государственного секретаря меня нет.

– Слушаюсь, сэр, – ответила в интерком Маргарет.

Питерс снова включил микрофон, возобновляя прерванную связь, и приложил к уху трубку, где голос собеседника громко повторял: «Алло!».

– Незачем так кричать, – ответил Джонатан Питерс, – и мне совершенно наплевать на ваши угрозы и предупреждения касаемо будущего моего ведомства. Пока я директор, я буду решать, в каком русле нам двигаться. А вам советую подняться из своего кресла, навести политический шорох, по части которого вы мастера, и разобраться с Анкарой по вопросу прохода нашего корабля разведки через Босфор и, тем самым, обеспечить реализацию утвержденного нашим любимым президентом плана «Тандерклеп». В противном случае, я верну все свои ресурсы обратно, а разгребать в итоге всё равно придется вам.

Во время речи директора ЦРУ в трубке слышалось тяжёлое и напряжённое дыхание собеседника, который в конечном итоге выдал:

– Хорошо, Питерс! – и отключился.

– Чтобы ещё раз я связался с Государственным департаментом, – процедил Джонатан Питерс и положил трубку телефона.

* * *

Диктор утреннего выпуска новостей «Первого канала» бодро читала бегущую строку-подсказку:

«И к срочной новости, переданной по каналам ИТАР ТАСС. Сегодня к запланированным на август этого года двухсторонним морским учениям Украины и США присоединился корабль ВМС США «Индепендент». Ещё утром, по московскому времени, МИД Турции и Государственный департамент США согласовали последние формальности, и судно покинуло порт, к которому до разрешения всех необходимых согласований было временно пришвартовано.

Несмотря на явно неожиданное решение американской стороны задействовать в учениях военный корабль, оснащенный системами разведывательного назначения, в Минобороны России не расценивают это как попытку дестабилизации обстановки в регионе и угрозу Черноморскому флоту.

Официальный представитель министерства заявил, цитирую: «Одно военное судно, пусть и разведывательного профиля, не может являться угрозой для группировки российских кораблей в Черном море». Конец цитаты».